— Может, русские узнали, что вы готовите им ловушку и убрали О'Нила?
— А как бы они это узнали? Шифровальщики службы центра связи — вне подозрения, и в этом плане голову даю на отсечение. Во всяком случае, если у русских был свой шпион в центре связи, то эта совместная операция с О'Нилом была ни к чему.
— А эта девушка, которая застала О'Нила за снятием слепка замка?
— Одри Фаулер? О ней мы все знаем. Несколько наивная, но исключительно достойная доверия. Если бы это было не так, чего бы ради она нам все рассказала?
— Тогда что же нам остается?
— Убитый шпион.
— Почему?
— Может быть потому, что он об всем слишком много знал. О чем-то, о чем у нас нет ни малейшего представления.
На следующий день в пятницу Рэнд отправился в тюрьму к Ивару Кадену. Его провели в комнату со светло-зелеными стенами и с решетками на окнах.
За столом сидел человек; за его спиной стоял охранник.
— Я хотел бы, чтобы вы ответили мне на несколько вопросов, — сказал Рэнд.
Каден был коренастым человеком неопределенного возраста. На его щеках пробивалась щетина.
— А, это вы навалились мне сзади на спину?
Казалось, при этом воспоминании мышцы заключенного несколько напряглись.
— Я просто выполнял свою работу, — сказал Рэнд. — Собственно, так же, как и вы свою: убить Бартона О'Нила.
— Вы чертовски правы! Это была моя работа, и я ее сделал.
— И сколько же они вам заплатили?
На его губах заиграла хитрая улыбка.
— Хорошую сумму.
— Почему он должен был умереть?
— Послушайте-ка меня, месье. У меня нет обыкновения задавать вопросы своим нанимателям. Мне платят, чтобы я выполнял работу, и я ее выполняю, вот и все.
— Вы коммунист, Ивар?
Человек заерзал на стуле и посмотрел на свои руки.
— Кто заплатил вам за то, чтобы вы убили О'Нила?
Каден поднял голову, и его взгляд встретился со взглядом Рэнда.
— Неужели вы и вправду думаете, что я вам это скажу?
— Ни к чему, Ивар. Мы знаем, что это был приказ советского агента. Последний вопрос теперь. Они вам уточнили, в какой момент вам нужно было убить О'Нила?
— Пока он не войдет в Форин Оффис в среду вечером.
— Да, — прошептал Рэнд самому себе, — перед тем…
Возвращаясь на работу, Рэнд еще раз позвонил в министерство. Ничего аномального, что касается шифров, не было.
Мозг бесконечно буравила одна мысль: Бартон О'Нил был убит в тот момент, когда он должен был завершить свое дело и доставить русским важнейший для них документ. Почему?
Казалось, было единственное объяснение: они пронюхали о готовящейся западне и устранили О'Нила, чтобы помешать ему говорить. Ну а что актер мог бы рассказать? Он не был коммунистическим агентом; он был наемником, который продавал информацию тому, кто больше всех платит.
Что такого мог знать он о шпионской сети советских в Великобритании, чего бы не значилось в досье Интеллидженс сервис.
Рэнд уже почти было решился прекратить поиски. В конечном итоге шифровальный код был в безопасности, шпион мертв, а его убийца в тюрьме. Что ему оставалось делать? Так ли уж важно было ему узнать, почему погиб Бартон О'Нил? Вошел с докладом Паркинсон.
— Человек из посольства СССР, — поспешил доложить он, — под постоянным наблюдением Интеллидженс сервис. — Это — известный агент по фамилии Барский.
— Вы хотите сказать, тот человек, который утром наведывался к Кадену?
Паркинсон утвердительно кивнул.
— Человека, которого считают О'Нилом, видели в понедельник в баре в компании Барского. Эта информация имеет какое-нибудь значение?
— Это подтверждает только то, что мы и подозревали. Мысль подменить шифровальный код, должно быть, пришла О'Нилу, когда ему предложили роль в телевизионной передаче и некоторые планы которой должны были снимать в холле министерства. Должно быть, он уже знал, что в центре связи есть человек, за которого он мог прекрасно себя выдать. В воскресенье, когда он уже сделал отпечаток замка, он знал, что для него больше нет препятствий, чтобы завладеть кодом. Поэтому в понедельник он сделал такое предложение советскому агенту.
— И тогда посольство СССР связалось с Москвой, — добавил Паркинсон, и пришел ответный приказ убрать О'Нила. Толково?
Да, подумал Рэнд, но это отнюдь не приоткрывало завесы со всего этого дела.
