— Я так не думаю, — твердо отрезала Вилла.
— Человек поедает «боинг», и здесь это никого не удивляет?
— Нет, у нас это никого не удивляет.
— А мне кажется, это все-таки посущественнее того, о чем я прочел сегодня в вашей газете: «В воскресенье вечером миссис Бодкин собирается заглянуть к миссис Топпин на чашку кофе».
— Сделайте одолжение, избавьте меня от лекции по азам журналистики, — холодно сказала Вилла, вставая из-за стола и всем своим видом давая понять, что разговор окончен. — Выход найдете?
Джон, пошатываясь, выбрался из офиса редакции на залитую солнцем улицу. Он немного постоял, прислонившись к стене, опасаясь, что если сделает еще хоть шаг, то непременно упадет.
Она его заворожила, эта Вилла Вайетт, блондинка с глазами цвета карамели и с длинными загорелыми ногами. Едва переступив порог ее кабинета и увидев, как она сидит закинув ноги на стол, откинувшись на спинку кресла, Джей-Джей почувствовал, что дофамин так и хлынул в его вены. Струя воздуха от вентилятора только усилила пьянящее чувство, расстреляв Джей-Джея в упор потоком феромонов, которых мощный толчок крови доставил прямиком в мозг, в гипоталамус.
Во время недолгого разговора с Виллой Джей-Джей с трудом заставлял себя придерживаться интересовавшей его темы. Нет, он, конечно, помнил, что ему нужна информация об Уолли Чаббе, но больше всего на свете ему хотелось разузнать об этой женщине. О Вилле Вайетт, единоличной хозяйке, издателе и редакторе газетенки, выходящей в каком-то богом забытом городишке штата Небраска.
Джей-Джей прекрасно понимал, что этот всплеск эмоций закончится очередным разочарованием. Тем не менее стоило ему вспомнить о женщине, бесцеремонно выпроводившей его из своего кабинета, как все сомнения относительно природы его чувства вмиг исчезали и он понимал, что бороться с этим бесполезно.
Джей-Джей вдруг отчетливо осознал, что пропал: его угораздило не просто заблудиться, а навсегда сгинуть в этом крохотном городке с несколькими улицами и единственным светофором.
Супериор, без сомнения, знавал в своей истории и лучшие дни. Судя по всему, пионеры-переселенцы действовали с размахом, прокладывая широкие улицы с пропорционально широкими тротуарами. Джей-Джей бодрым шагом двигался по Четвертой Восточной улице по направлению к центру города. Господи, как же далеко он сейчас был от Четвертой Восточной улицы Манхэттена! Воздух здесь пах землей, зерном и кукурузой. Впереди, по левую руку, за железнодорожным разъездом маячили башни-близнецы — огромные, впившиеся в небо колонны элеватора. Джей-Джей прошел мимо основательного кирпичного здания почты. Висевшая на дверях табличка гласила, что почтовое отделение после полудня закрыто.
Все это, конечно, было занятно с точки зрения столичного жителя, может быть, по-своему даже мило, но Джей-Джей никак не мог взять в толк, что делает Вилла в этом захолустье. Неужели она не понимает, что этот город — дыра, из которой нужно выбираться во что бы то ни стало. Это ведь даже не город, а так, горстка домов на перекрестке двух шоссе. Наверняка большая часть молодежи уезжает отсюда в крупные города, как это происходит во всех без исключения городках и поселках на Великих равнинах. Здесь, в глуши, остаются лишь те, кому нечего делать на новом месте, — старики да привязанные к земле фермеры. Население таких вот провинциальных городков сокращается год от года. Это как медленная смерть от удушья: с каждым вдохом жизни в тщедушном теле становится все меньше и меньше.
Перед кафе, над которым красовалась вывеска «Замори червячка», были припаркованы несколько видавших виды пикапов. Обойдя машины, Джей-Джей открыл дверь с сеткой от насекомых и вошел внутрь. Он забыл, что наступило обеденное время, и никак не ожидал, что в небольшом зале окажется столь многолюдно и жарко. Старенький вентилятор под потолком бесцельно вращал лопастями, даже не пытаясь создать подобие ветерка. Джей-Джей увидел, что один из столиков освобождается: мужчина в клетчатой рубашке и бейсболке, натянутой на уши, выложил чаевые на клеенчатую скатерть.
Джей-Джей сел за столик и попросил официантку, симпатичное личико которой навсегда, казалось, приняло профессиональное выражение смирения и услужливости, принести ему кофе.
