Человек, который испарился (= Швед, который исчез) - страница 3

– Приятный молодой человек, – сказал он.

– Пять раз осужден за преступления, связанные с насилием, – сухо произнес Меландер. – И каждый раз упорно все отрицал. Я очень хорошо его помню.

– Ты настоящая живая картотека, – заметил Колльберг.

Он тяжело встал и устремил взгляд на Мартина Бека.

– Что ты здесь, собственно, делаешь? – спросил он. – Собирайся и уезжай в отпуск, а заботы о преступности в нижних слоях общества переложи на нас. Куда ты, собственно, намерен поехать? На острова?

Мартин Бек кивнул.

– Ты прекрасно поступаешь, – сказал Колльберг. – Наш брат сперва отправляется в Мамаю и там поджаривается. Потом возвращается домой и здесь варится. Жизнь – нелегкая штука. А телефон там есть, а?

– Нет.

– Сенсация. Ну, я иду принимать душ. А тебе лучше исчезнуть как можно скорее.

Мартин Бек задумался. У предложения Колльберга решительно были свои преимущества. Кроме всего прочего, ему удалось бы уехать на день раньше. Он пожал плечами.

– Хорошо, в таком случае, я ухожу. Пока, ребята. Увидимся через месяц.

Отпуска у большинства людей уже закончились, и раскаленные августовские улицы Стокгольма снова начали заполнять неудачники, проведшие дождливый июль в палатках, кемпинговых прицепчиках и пансионатах. В последнее время метро снова было набито битком, однако на этот раз Мартин Бек ехал посреди рабочего дня и оказался в вагоне почти в одиночестве. Он сидел у окна, смотрел на пыльные зеленые листья снаружи и радовался, что у него тоже наконец-то начинается отпуск.

Его семья уже почти целый месяц отдыхала на островах. В этом году им повезло, так как удалось поселиться в домике, стоящем особняком на маленьком островке посреди архипелага в морском заливе к востоку от Стокгольма. Домик принадлежал какой-то дальней родственнице его жены, а поскольку родственница уехала на лето за границу, они могли оставаться в нем до начала школьного учебного года.

Мартин Бек вошел в пустую квартиру, сразу же направился в кухню, достал из холодильника бутылку пива, выключил холодильник и положил формочку со льдом в мойку. Он выпил пива, не отходя от мойки, и взял бутылку с собой в спальню. Разделся и в нижнем белье вышел на балкон. Уселся на солнышке, положил ноги на перила, и медленно допил остаток пива из бутылки. Жара стояла почти невыносимая, и, опорожнив бутылку, он встал и вернулся в относительную прохладу квартиры.

Он взглянул на часы. Пароход отплывает через два часа. Островок находился в центральной части архипелага, и сообщение с городом обеспечивал один из последних, доживающих свой век, пароходиков. Мартин Бек считал, что во всем отпуске это наибольший выигрыш.

Он пошел в кухню и поставил пивную бутылку на пол в кладовке. Он уже отнес туда все, что могло испортиться, и на всякий случай еще раз осмотрел кладовку, не забыл ли чего, а потом закрыл дверь. Вытер воду, натекшую из холодильника, еще раз оглядел кухню и пошел в спальню укладывать багаж.

Бoльшую часть вещей он уже отвез на островок в прошлую субботу. Жена дала ему список вещей, которые он должен был взять для нее и детей, и когда он все уложил, у него были две полные большие сумки. Кроме того, ему еще предстояло получить в универсаме внушительный пакет с едой, поэтому он решил поехать в порт на такси.

На пароходе было мало пассажиров. Мартин Бек поставил сумки и пакет с едой и вышел посидеть на палубе.

Над городом дрожало марево, ветра почти не было. Зелень на площади Карла XII немного увяла, а вымпел на флагштоке Гранд-отеля обвис и не шевелился. Мартин Бек смотрел на часы и нетерпеливо ждал, когда команда затащит на борт выдвижной трап.

Почувствовав, как задрожала палуба под ногами, он встал и перешел на корму. Пароходик медленно отваливал от набережной. Мартин Бек перегнулся через перила и смотрел, как винты взбивают бело-зеленую водяную пену. Хрипло взревела сирена, а когда пароходик направил свой вздрагивающий корпус в залив Сальтшен, Мартин Бек уже стоял, облокотившись на поручень на носу, и подставлял лицо слабому ветерку. У него было ощущение беззаботной свободы, и на мгновение его охватили те же чувства, как тогда, когда он был школьником и у него начинались каникулы.