Уилл посмотрел на полковника — тот побагровел от гнева и едва сдерживался. В голосе Лейка зазвучали совсем другие, требовательные, стальные, нотки.
— Это ещё что такое? Ну-ка, сэр, извольте объяснить, что это за бизнес такой — продажа оружия неприятелю!
— Пусть Даррах объяснит. А меня, полковник, вы слышали. На складе у Дарраха лежат сейчас магазинные винтовки, предназначенные, в чём я не сомневаюсь, для продажи апачам.
— Продолжайте. Расскажите всё, что знаете.
— Знаю я не так уж много, — ответил Уилл, чувствуя, как поднимается в нём старая, с горечью, злость. — Я потерял брата в мясорубке у Голландского каньона. Кто-то должен был знать, откуда у апачей взялись магазинные винтовки, которые они использовали при нападении на обоз. Я решил, что должен найти этого человека.
— Голландский каньон, — повторил вполголоса Лейк. — Да, помню. Так, значит, склад, на котором хранится оружие, принадлежит этому Дарраху?
Уилл кивнул. Гнев толкал его дальше, и он уже не мог и не хотел довольствоваться лишь пониманием и объяснением. И испрашивать разрешения он тоже не собирался.
— Есть и ещё кое-что. Я должен сам с ним разобраться.
И тут полковник повёл себя так, что Уиллу стало понятно, почему имя этого человека знают в самых отдалённых гарнизонах. Погасив вспыхнувший в глазах гнев, Лейк принял невозмутимый вид.
— Я, кажется, пропустил что-то из вашего разговора, — задумчиво сказал он. — А поскольку вы человек штатский, то и дела ваши интереса для меня не представляют. О раненом мы позаботимся.
Уилл едва удержался, чтобы не козырнуть в ответ. Отойдя к своему недавнему укрытию, он подобрал карабин и отвязал стоявшего у куста можжевельника коня Хансбро. Направляясь к дороге, Уилл знал только одно: его дружбе с Барбарой Кирби пришёл конец. Она никогда не забудет того, кто растоптал её будущее и надежды на счастье.
Предаваясь невесёлым мыслям, Уилл направил серого в сторону Коронадо. Проехав немного, он увидел далеко впереди едущего навстречу всадника, который, приблизившись, оказался не кем иным, как Фрэнком Даррахом.
Одетый, как обычно, в дорогой костюм, он являл собой образец удачливого, преуспевающего, уверенного в себе бизнесмена, не лишённого к тому же некоторой привлекательности. «Неудивительно, что ему удалось пробудить в Барбаре тёплые чувства», — с грустью подумал Уилл. Заметив, что Даррах удивлённо смотрит на его серого, он натянул поводья и спокойно объяснил:
— Да, так и есть, конь Хансбро.
Даррах растерянно уставился на Уилла, и в его глазах заметался страх, а на цветущее лицо как будто легла зеленовато-серая тень. Он дважды с усилением сглотнул.
— Хансбро схватили? — вырвалось у него.
— За что?
Даррах снова сглотнул, и Уилл решил, что с этим фарсом пора кончать.
— Я подстрелил Хансбро. И он рассказал, как ты нанял его, чтобы убить Алека Вэггомана. И о многом другом.
— Лжец! Хансбро — лжец!
— Неужели? А ты всё ещё надеешься заполучить «Колючку»? Или рассчитываешь продать то оружие, что держишь на пороховом складе?
Даррах побледнел. Теперь он выглядел просто ужасно.
— Ты нашёл Хансбро и застрелил его? — спросил он дрожащим голосом.
— Да.
— Слушай, Локхарт. У меня здесь пять тысяч долларов. Я достану ещё. Ещё пять тысяч...
— Ты предлагаешь мне сделку? — возмутился Уилл. — Нет, мы поедем сейчас в «Полумесяц» и там дождёмся шерифа.
— Пятнадцать тысяч! — в отчаянии забормотал Даррах. — Ты получишь всё, до последнего пенни! Пять тысяч прямо сейчас...
Державшийся до этого настороженно, Уилл позволил себе расслабиться, когда Даррах вытащил из кармана пухлый холщовый мешочек и принялся дрожащими руками развязывать узелок.
— Ты только посмотри на это... я привезу остальное... — шептал он, запуская руку в мешок.— Всё, до последнего доллара... сегодня же вечером...
Выстрел прозвучал сухо и громко, и Уилл почувствовал, как пуля ударила в правый бок, отбросив его на луку седла. Боли не было. Зато он с удивлением обнаружил, что из появившейся в мешке дырочки выходит серый пороховой дымок.
У него там «дерринджер». Привёз деньги расплатиться с Хансбро и собирался его застрелить.
Мысль эта промелькнула и ушла, и уже в следующую секунду Уилл потянулся к кобуре. Правая рука и весь бок быстро немели, пальцы отказывались сгибаться.
