Принято считать, что В.Н. Челомей обязан своим возвышением как конструктор противокорабельных крылатых и межконтинентальных баллистических ракет, стоящих на вооружении страны и поднимающих в космос космические корабли и аппараты, первому секретарю ЦК КПСС (1953–1964) и председателю Совета министров СССР (1957–1964) Никите Сергеевичу Хрущёву. Последний, в послесталинскую эпоху пытавшийся как-то удивить мир, обратил своё подчёркнутое внимание на ракетостроение, в частности на пилотируемую космонавтику. Это внимание отчасти было вынужденно показным, поскольку по числу баллистических ракет Советский Союз уступал США вчетверо. Хотя угрожать мощными дальнобойными ракетами, «попадающими в космосе в муху», Хрущёву удавалось, особенно западноевропейским странам. «…Тема ракет стала доминирующей в дипломатии отца», — пишет в своей «Книге об отце» Сергей Хрущёв [150].
В чём Хрущёву несомненно удалось собрать наиболее щедрые плоды, это в пилотируемой космонавтике. Полёт Юрия Гагарина, светлого открытого человека, за 108 минут на орбите высотой от 181 до 327 километров обогнувшего земной шар на космическом корабле «Восток-1» с максимальной скоростью 28,2 тысячи километров в час, пришёлся по сердцу сотням миллионов людей во всём мире, указал дорогу в будущее. Радость советских людей не была при этом ни сытой, ни показной, ни надуманной — это свершение объединяло всех людей Земли.
Конечно, верной опорой и «всего прогрессивного человечества», и Советского государства, и Н.С. Хрущёва в развёртывании космических программ был Главный конструктор из когорты одержимых, человек честный, суровый и жёсткий — Сергей Павлович Королёв.
Весьма характерный эпизод приведён в книге Г.А. Сухины, посвященной генерал-полковнику М.Г. Григорьеву[48], человеку, сыгравшему огромную роль в становлении Ракетных войск стратегического назначения (РВСН). На одном из правительственных совещаний 1959 года С.П. Королёв резко критиковал тогда ещё полковника Григорьева, ответственного за строительство «боевых стартовых позиций межконтинентальных баллистических ракет Р-7» за распыление средств: Григорьев «строит жильё для офицеров, что проектом не предусмотрено». Григорьев возражал: «Люди живут здесь на пороге, на пределе возможного и заслуживают того, чтобы жить хотя бы в мало-мальски человеческих условиях. Пока я, полковник Григорьев, здесь — жильё будет строиться!» Королёва поддержал Д.Ф. Устинов: «Ну, полковников у нас в армии хоть пруд пруди». После совещания к Григорьеву подошёл заместитель министра обороны А.А. Гречко: «Ты не переживай, Михаил Григорьевич. Лично я всегда поддержу тебя, потому что вижу, как нелегко даётся эта стройка. А на слова Устинова вообще не обращай внимания. Полковников у нас действительно немерено… Григорьевых мало» [128].
Запомнившаяся многим встреча В.Н. Челомея и Н.С. Хрущёва, нашедшая отражение в мемуарах сына последнего, произошла на малом показе военно-морского вооружения в Севастополе 7 июля 1959 года. На этой встрече присутствовали многие ведущие конструкторы, значительная часть руководства страны. Челомей к тому времени был уже членом-корреспондентом, а Сергей Никитич уже больше года работал у него, удостоившись к тому времени высшего признания заслуг — Ленинской премии. Следует признать, что как конструктор, как учёный-механик Владимир Николаевич был очень точен, а вот как политик, то есть человек, искушённый в отношениях с людьми, порой несколько прямолинеен. «И в сердце льстец всегда отыщет уголок!» — говорил великий баснописец, усаженный скульптором в кресло у того самого Патриаршего пруда. И взвешенные аргументы, и яркий доклад, и дозированная лесть достигли сердца Никиты Сергеевича, как ещё раньше достигло его разума понимание, что этот относительно молодой конструктор умеет делать очень неплохие, восхищающие моряков и удивляющие военачальников низколетящие и точные крылатые ракеты.
