— Но вы же сами говорили, что попытки регистрации офицеров уже были, — возразил Кедров, — и раз они не возобновлялись, то существенного результата, видимо, не дали.
— Верно, попытки были, ~ продолжал А.В. Эйдук, — но прошлая регистрация, как мне известно, преследовала частные цели. Если же ее организовать фундаментально, на основе специально принятого декрета Советского правительства, силами такого авторитетного учреждения, каким является ВЧК, с привлечением местных органов Советской власти, включая милицию, то предлагаемая мера, на мой взгляд, будет эффективной.
Беседа прервалась из-за продолжительного телефонного разговора М.С. Кедрова.
Положив трубку, он обратился к Артузову:
— Что-то, вы, Артур, против обыкновения не высказываете свое мнение до конца. Согласны ли вы с товарищем Эйдуком?
— Михаил Сергеевич, надо подумать. Количество доводов в пользу регистрации можно добавить. Ведь при этом, например, будет выявлено среди бывших офицеров немало хороших, честных людей из числа колеблющихся, чей военный опыт очень пригодился бы при формировании и обучении частей Красной Армии. Вместе с тем и трудностей не счесть. Да и людей у нас пока еще мало.
После этой беседы Михаил Сергеевич не раз и не два прикинул в уме все высказанные соображения и доводы. Безусловно, его очень привлекала очевидная политическая и организационная значимость предлагаемой акций. Ее проведение могло ускорить и становлений Военного отдела ВЧК.
Кедров решил посоветоваться с Феликсом Эдмундовичем Дзержинский тут же оценил суть предложения и безоговорочно поддержал его, порекомендовав не затягивать практические действия.
Во второй половине декабря в Военном отделе ВЧК было создано Военно-регистрационное бюро, которое приступило к регистрации всех бывших офицеров, проживавших в Москве или приезжавших в Москву. Регистрироваться они должны были и в том случае, если меняли место жительства. Одновременно при Московском окружном военном комиссариате создавалось особое бюро, которое возглавил А.X. Артузов. Это чекистское подразделение участвовало в проверке бывших офицеров до зачисления их на службу в части и учреждения Красной Армии. Работа особого бюро способствовала укреплению связей ВЧК и МЧК с частями Московского гарнизона.
Деятельность чрезвычайных комиссий на фронтах и в армиях встречала подчас возражения со стороны комиссаров, командиров и работников создававшихся в тот период армейских политических органов. В таком реагировании сказывались в определенной мере последствия и отзвуки необъективных суждений о чекистской работе в ходе дискуссии о ВЧК. Но главное было в другом: создание чрезвычайных органов в армейских условиях вело к параллелизму и дублированию их деятельности с Военным контролем.
Нужны были практические шаги со стороны Военного отдела ВЧК, которые бы позволили устранить нетерпимый более параллелизм. Это хорошо понимал М.С. Кедров. Он не раз обсуждал сущность возникшей проблемы с Ф.Э. Дзержинским, М.Я. Лацисом, другими членами коллегии ВЧК, советовался и с военными работниками, в частности с Н.И. Подвойским.
Острота ситуации усиливалась тем, что конец 1918 года являлся периодом интенсивного формирования новых частей и соединений Красной Армии. Благодаря благоприятным социально-политическим изменениям в стране, вызванным успехами Советской власти и поворотом в ее сторону среднего крестьянства, в красноармейские ряды вливались сотни тысяч бывших солдат и унтер-офицеров, большинство из которых ясно осознавало, что дело защиты социалистическою Отечества — это их кровное дело. Но наряду с ними в армию попадали социально чуждые элементы из кулацких слоев и многие тысячи военных специалистов из бывших офицеров. Через этот поток контрреволюция стремилась внедрить и внедряла своих людей в штабы, учреждения и части Красной Армии. Контрреволюционные элементы, особенно проникшие на командные должности, создавали тайные группы и организации в войсках, устанавливали контакты с контрреволюционными группировками в Москве, Петрограде и других городах, пытались выходить на связь со штабами белогвардейцев и интервентов.
