Он взглянул на нее, вверх, и она немедленно встретилась с ним глазами, как будто почувствовав взгляд. Ее губы сложились в выражение — «улыбку» — которое, как ему объяснили, люди использовали, чтобы продемонстрировать удовольствие своим мыслеслепым товарищам, а глубокое тепло ее мыслесвета эхом отразило это выражение. Он мяукнул ей, потянулся еще раз погладить ее по щеке, а затем обратил свое внимание наружу. Оторваться от ее мыслесвета было трудно, но он очень уж сильно хотел понять, почему прочие испытывают к ней такие уважение и благоговение.
Искатель-Мечты вновь потянулся наружу своей эмпатией и заново испытал удивление от того, насколько возросли дальность ее действия и чувствительность. Он мог дотянуться до этой обширной толпы и испробовать мыслесвет отдельных людей, даже тех, кого вряд ли мог видеть, несмотря на весь фон энергии и страстей. Отделить этот фон, чтобы ощущать мыслесвет четко, было трудно, но раньше это должно было быть совершенно невозможным, и он упивался новообретенными возможностями.
Там была человеческая женщина постарше, сверкавшая приветствием в мыслесвете. За ней была еще одна женщина, менее восторженная встречей с его человеком — не по причине какой-то личной вражды, но из-за чего-то другого, из-за какой-то непонятной для Искателя-Мечты человеческой концепции, которая, кажется, имела отношение к принятию решений и установлению правил — но все равно возбужденная и сосредоточенная. И еще…
Искатель-Мечты замер, почувствовав темный, искореженный узел неправильности пробивавшийся сквозь толпу к его человеку. Это было ужасно, все равно как обнаружить себя в ловушке на земле и видеть приближающуюся клыкастую смерть, и он издал высокий тревожный вопль. Он поднялся, поводя головой, ища глазами того, кого он почувствовал. Затем он его увидел — человеческого мужчину, не намного старше его собственного человека, пробивавшегося сквозь толпу уставившись горящим взором на человека Искателя-Мечты. И что-то с ним было не так, не так, не так ! Искатель-Мечты чувствовал смерть, пустоту в его мыслесвете, и это уже было достаточно ужасно. Но было и худшее. В тот самый момент, когда этот пустой человек пробивался к человеку Искателя-Мечты, какая-то малая его часть плакала, звала на помощь, как будто пойманная в ловушку зыбучим песком. Эта крошечная часть вопила от ужаса, безнадежно борясь против того, что толкало его вперед, но сопротивляться принуждению не могла. Это ощущение отчаяния было чуть ли не хуже внезапного осознания Искателем-Мечты, что тот намеревается убить его человека!
Он поднялся у нее на руках, обнажил клыки, и окружавшие его человека вздрогнули и отшатнулись от перекатывающегося рычания его боевого клича. Некоторые встревоженно закричали, один или два ее защитника потянулись за своим оружием, но ни у кого из них не было его эмпатии. Они не могли ощутить тоже, что и он и поэтому повернулись к нему , направляемые только своими физическими чувствами, не ведающие об опасности приближавшейся с каждой секундой.
Но другие могли это почуять. Раздался внезапный высокий рык как минимум дюжины представителей Народа. Дунатис и Мусаси, Парсифаль и Ловчий-Листьев, а также и те, чьих имен он не знал, потянулись к нему, ощутили то, что ощутил он, увидели тьму его глазами. Вопли удивления и растерянности людей усилились, когда с крыши нового административного крыла метнулась волна кремово-серого меха.
Шестнадцать древесных котов гигантским прыжком перемахнули толпу и приземлились на деревьях вокруг. Они скользнули по ветвям, сходясь к Искателю-Мечты, его человеку и тьме, которая угрожала им. За ними по пятам распространялись изумление и растерянность. Никто из людей не имел ни малейшего представления о том что они делают и почему. И ни у кого не было времени разобраться во всем этом.
Элвин Тудев слышал внезапный перекатывающийся рык котов. Он никогда не слышал ничего подобного, но значение его инстинктивно понял. Он сам принялся вертеть головой в поисках того, что обнаружили коты, но не нашел ничего. Перед ними были только дорожка к трибуне спикера и ряды зрителей, которых удерживали ограждения.
