– Так их называл мой отец, – пояснил Уэйд, переплетая пальцы и вытягивая руки над головой.
– Твой отец создал замечательное издательство, – заметила Лиза.
Уэйд постоянно пытался что-то выпытать у нее, но его собственная жизнь оставалась для нее за скобками. То немногое, что ей стало известно о загадочном главе совета директоров, она выяснила от его коллег и сотрудников, которые охотно рассказывали о прошлом издательства.
Шестьдесят лет назад издательство основал дед Уэйда. Позже, уже под руководством Квентина, компания выпустила множество бестселлеров. Дела пошли плохо, как только на горизонте появилась его новая жена, а сам Уэйд уехал в Лондон.
И хотя никто в открытую не осуждал Бабз Уркварт, Лиза видела достаточно сердитых гримас и слышала немало недоговоренных фраз, чтобы понять, что Бабз здесь не любят, похоже, Бабз обвиняли во всех нынешних бедах компании.
– Ты тоже сначала работал здесь?
Он плотно сжал губы, словно не желал об этом говорить.
– Да, а потом уехал и открыл собственное дело в Лондоне.
– Твой отец наверняка гордился тобой.
– Вероятно, но мы мало общались в последние годы. – В его глазах промелькнула боль, и она пожалела о том, что спросила. – Мы редко встречались; иногда говорили по телефону. – Он покачал головой и сдвинул брови.
Лиза поняла: все очень серьезно. Выходит, не у нее одной проблемы с родителями.
– Сейчас я жалею о том, что мы отдалились друг от друга… У него было больное сердце. Но он не говорил мне о своей болезни, пока не стало слишком поздно.
Потрясенная, Лиза с трудом подавила желание обнять его.
– Почему?
Уэйд пожал плечами, по-прежнему напряженный.
– Думаю, он не настолько мне доверял, чтобы видеть меня рядом в тяжелую минуту.
Лиза не знала, что сказать. Ей стало совершенно ясно, что Уэйд чувствует себя виноватым за свои отношения с отцом, и никакие ее слова этого не изменят.
Она знала, каково это – быть покинутой родителями, ей было знакомо, что такое боль, сожаление и гнев.
– Дети и родители рано или поздно отдаляются друг от друга. Может быть, дело не в том, что твой отец не доверял тебе? Может быть, он просто не хотел, чтобы ты волновался за него?
Потрясенное лицо Уэйда стало для нее откровением. Наверное, такая мысль приходила ему в голову.
– Так ты у нас оптимистка?
– Вообще-то я больше реалистка, чем оптимистка… И кто бы или что бы ни стало причиной охлаждения ваших отношений, не стоит сокрушаться об этом всю жизнь.
Он не переставал смотреть ей в глаза, в его взгляде мелькнула надежда.
– Я должен был находиться рядом, но меня с ним не было.
– Он любил тебя?
Уэйд кивнул.
– Тогда я думаю, что ответ ты найдешь у себя вот здесь. – Лиза коснулась своей груди. – Если бы это было мое сердце и если бы дело шло о людях, которые дороги мне, я бы постаралась запомнить лучшее из наших отношений, пусть даже это были только телефонные звонки, но не куча бессмысленных вопросов вроде «Как ты себя чувствуешь?» и «Не могу ли я чем-либо помочь?»… – Она опустила руку и продолжила: – Меня не заботило бы, как часто я вижусь с этим человеком, и я не стала бы забивать себе голову всякой ерундой вроде того, давно ли мы виделись. Я бы помнила только хорошее и проживала каждую минуту как последнюю.
– В последние два года жизни отец много путешествовал… – Он выпрямился, морщинка между бровей разгладилась. – Спасибо.
– За что? – Она смутилась. – За пустую болтовню?
– За то, что помогла мне по-другому взглянуть на проблему. – Уэйд обвел кабинет рукой. – Отец трудился не покладая рук, и мы с ним были очень близки. До тех пор, пока он не потерял голову… – Уэйд нахмурился и принялся перекладывать бумаги у себя на столе. – Я приехал, чтобы спасти издательство…
– А мне казалось, это должна сделать я.
Она надеялась его рассмешить, но он посмотрел на нее исподлобья:
– Как тебе это удается?
– Что удается?
– Постоянно быть на виду… И без конца что-то изображать?
Ей становилось все более неуютно. Она пожала плечами:
– Кто сказал, что я изображаю?
Он провел рукой по лицу.
– Моя несносная мачеха намекнула, что жизнь подружек профессиональных спортсменов – фальшивка.
