Примерно через час после этого обмена любезностями я раздвинул шторки из бусин, вошел в «Кристал палас» и купил шесть фишек у типа в грязном кожаном фартуке.
При этом я догадывался, что есть более пристойные и чистые заведения подобного рода. Но в тот момент «Кристал палас» казался мне самым подходящим местом для доказательства беспочвенности обвинений Ник.
— Сюда, — буркнул тип в фартуке и втолкнул меня в комнату с зеркальными стенами, в центре которой красовалось сооружение, напоминающее подиум. Трио стриптизерш танцевали и извивались на нем под музыкальное сопровождение.
— Эй, дружок, пришел маленько поразвлечься?
Ко мне, позвякивая шпорами, подошла девица, одетая ковбоем. Широко улыбнулась, взяла под руку, провела в крохотную полутемную кабинку и тут же скрылась с глаз долой. Секунду спустя ее голос проквакал в микрофоне, прикрепленном к стене:
— Сунь фишку в эту щель, и давай оторвемся по полной! — В грубоватом голосе слышался техасский акцент.
Я повиновался, и, как только фишка провалилась в щель, поднялась металлическая шторка и взору моему предстала девица-ковбой. Она оседлала гимнастического коня. Огромный фаллос этого «животного» находился не там, где положено, а на спине. Колоритности придавали также бич и брякающие шпоры — их звон органично сливался с мотивом кантри, звучавшим хотя и в записи, но страшно громко.
Вот с девицы слетели юбочка и жилет. Она уже собралась было расстегнуть бюстгальтер, но в этот момент металлические жалюзи с грохотом опустились.
Я сунул в щелку еще одну фишку. Шторка послушно взлетела, бюстгальтер тоже благополучно слетел с девицы-ковбоя, и на ней остался лишь маленький кожаный треугольничек, прикрывавший причинное место. Когда и он слетел на пол, девица энергично запрыгала на коне, но я успел заметить, что на причинном месте все же кое-что осталось. А именно — оловянная бляха.
Избавившись от костюма, правда, сохранив шляпу «стетсон» и сапожки со шпорами, девушка-ковбой галопировала и повизгивала на коне, но тут металлическая шторка снова опустилась.
— Сунешь еще одну, приятель?
Шторка опять взлетела. На сей раз девица, закончив родео-шоу, позировала на фоне полки с разными принадлежностями.
— Не против, если я позабавлюсь вот с этим? — Она потянулась к кожаному хлысту.
Я отклонил ее предложение.
— Ну а как тебе вот это? — Девица взяла лассо и принялась объяснять, как использовать его в сцене под названием «загон скота».
Я отверг и лассо тоже.
— Ну а это? — Она показала мне железяку для выжигания клейма с выбитыми на ней тремя «XXX». Это являлось непременным атрибутом представления под названием «Коровья оспа», и девица принялась уверять меня, что будет не слишком больно.
— Нет, спасибо.
— Послушай, дружок, ты вообще знаешь, чего от меня хочешь, а?
Я удрученно покачал головой и вздохнул:
— Это была ошибка.
— Да ладно, никаких проблем, — сказала она совершенно нормальным голосом, без следа гнусавого техасского акцента. — Я сразу смекнула, еще до того, как мы начали. Голова у тебя занята другим.
В щели почтового ящика возник глаз.
— Александр? Вот приятная неожиданность. — На меня смотрел Джессон, находившийся по ту сторону массивной двери в «Фестиналенте».
— Я помешал?
— Просто Эндрю ушел на рынок. Нет, конечно, не помешали.
— Вы уверены?
Джессон добродушно улыбнулся и процитировал хорошо известную строчку из «Жизни Джонсона»:
— «Приди ко мне, мой дорогой друг, и попытаемся быть счастливы вместе». — Почтовая щель захлопнулась, дверь отворилась. — Вы ужасно мрачны. Что случилось?
— Да просто с Ник поцапался. Вчера вечером. Почти не спал.
— Бедняжка. Как только придет Эндрю, попрошу его постелить вам койку.
Джессон выслушал мой отчет о семейной перепалке и неудачном походе в бордель. Его реакция меня несколько удивила:
— Девица в каком-то хрустальном «Паласе»? Да, это сто́ит записи в вашей книжке.
Но я сделал запись вовсе не о девице-ковбое, меня заинтриговало матросское выражение «койка» в устах Джессона. Причина тому стала ясна, когда я переступил порог гостевой комнаты, куда проводил меня Эндрю. Едва успел я заглянуть в окошко-иллюминатор, как раздался пронзительный свисток.
