Этот книжный шкаф украшали самые интригующие таблички: «НЕОКОНЧЕННЫЕ ТРУДЫ», «ОТКРЫТИЯ и ПУТЕШЕСТВИЯ» и «СЕКРЕТЫ И ТАЙНЫ». Я вскарабкался по стремянке и тут же увидел «Путешествия Гулливера» с волшебным рисунком на переднем обрезе, а затем — многотомное издание Хэклита, о котором упоминал Джессон.
— Производить разведку будете позже, — строго сказал он. — Сначала обратите внимание вот на это… — И Джессон указал на пару ставней красного дерева, прикрепленных к книжному шкафу.
Я отворил одну створку и обнаружил, что за ней прячутся две великолепные гравюры Хогарта[17] с изображением похотливой английской парочки. Гравюры висели на вторых ставнях.
— Продолжать? — спросил я.
Джессон кивнул.
За вторыми ставнями скрывались еще два Хогарта, подвешенные, как и все остальные картинки в доме под названием Фестиналенте, на шелковых пурпурных лентах. Рамы хлопнули по дереву, когда я надавил на кнопки.
— Осторожнее, — предупредил Джессон.
За третьим набором ставней оказалась еще пара гравюр. Чем глубже я проникал, тем мрачнее становились изображенные на гравюрах сцены и тем более причудливыми казались мне вкусы Джессона. И тем радостнее становился он сам.
— Чудесно, просто прелестно! — весело воскликнул хозяин библиотеки, когда я достиг четвертой потайной ниши. — Пожалуй, можно начать и отсюда. — Он закрыл глаза, словно собираясь с мыслями. — Готовьтесь, мой друг! — воскликнул Джессон. И когда я открыл последние по счету ставни, выжидательно уставился на меня. Хотел, видно, увидеть мою реакцию.
Ну и какова же она оказалась, моя реакция?
Ее можно было охарактеризовать одним словом: растерянность. Вместо очередных Хогартов я увидел комнатку, размером не больше моей клетушки, с той разницей, что пол здесь был приподнят дюймов на восемнадцать от земли. На платформе стояли два кресла причудливой формы.
Я влез на эту платформу и обнаружил, что за креслами прячется изящный столик из слоновой кости, а на столике стоит картонный игрушечный театр размером с кукольный дом. Сцену театра скрывал ярко-зеленый занавес величиной с носовой платок. Занавес был опущен.
Джессон присоединился ко мне и начал возиться с огнями рампы — каждый из светильников был не больше наперстка.
— Позвольте высказать догадку. Там, за занавесом, еще одна сцена?
Джессон молча извлек из кармана жилетки серебряный спичечный коробок.
— Ну хоть скажите, что здесь сегодня играют?
— Терпение, мой друг. — Он чиркнул спичкой и зажег огни рампы, в воздухе тут же разлился изысканный сладковатый аромат. — Масло рапса, — пояснил Джессон. — Запахи, они тоже влияют на восприятие. — Он указал на витой шнурочек, висевший вдоль арки просцениума размером с крикетные воротца. — Окажите такую честь?
Я потянул за шнурочек, занавес поднялся.
— Сезам, откройся! — воскликнул Джессон.
— Так именно это вы имели в виду, говоря о «деле»?[18]
За занавесом оказался застекленный деревянный шкафчик с десятью отделениями. В одном хранилось нечто напоминающее осколки морских раковин, в другом — закопченный кувшинчик с какой-то мутноватой жидкостью, в третьем — свисали на веревочке засохшие корешки и листья какого-то растения, в четвертом — старинная тряпичная кукла.
— Интересно, правда?
Я пожал плечами, раздраженный тем обстоятельством, что превратно понял слово «case», ассоциировав его с фантазиями в стиле Конан Дойла.
— Говорят ли вам что-нибудь эти предметы, Александр?
— Честно сказать, не много.
— Но ведь наверняка наталкивают на какие-то соображения?
— Ну, если уж очень постараться… Я бы сравнил их со шкатулками с сюрпризом Маккаркла.
Джессон удивился:
— А вот теперь уже вы поставили меня в тупик.
— И неудивительно. Мистер Маккаркл был не слишком заметной фигурой в мире классификации. В годы моего детства заведовал районной библиотекой.
— Ну а что такое шкатулки с сюрпризом?
— Коробочки, которые он хранил в старой тележке для книг возле каталожных ящиков. Одна называлась «Цвета» и была наполнена разными красками, образцами тканей. Во второй, под названием «Чудесные минералы», хранились пириты, диатомиты и прочие красивые камушки. Но моей любимой была «Из чего я сделан». Туда мистер Маккаркл поместил фрагмент человеческой кости, пробирку с водой, ноготь и шестидюймовую прядь волос, украденную им, как он сам позже признался, в местной парикмахерской.
