Все еще больше озадаченная, чем напуганная, Маша прошлась по квартире, приглядываясь и присматриваясь к обстановке. Ничего не изменилось, все предметы находились на своих местах. На всякий случай она открыла шкаф и проверила шкатулку, куда складывала денежки на квартплату и питание. Там тоже все было на месте.
Маша пожала плечами и занялась обычными домашними делами. Переоделась и решила приготовить на ужин яичницу. Весело зашипело масло на сковородке, быстро полетели разбитые яйца, посыпалась соль.
Пока яйца жарились, Маша со скорлупками нагнулась к мусорному ведру и недоуменно передернула плечами. Крышка была приоткрыта. А девушка всегда закрывала ее плотно, чтобы неприятные запахи не витали в помещении.
Ну вроде как и из ведра ничего не пропало. Мария хихикнула. Кому, интересно, могли понадобиться пустой пакет из-под молока или коробочка от клубничного йогурта? Поправив крышку точным тычком ноги, девушка вернулась к готовке. Впереди после скромного ужина маячила очередная порция неизбежных билетов.
Вот об этом, во избежание несварения, Маша вовсе предпочла не думать. Лучше уж посмеяться над своими собственными нелепыми подозрениями: вор пришел, ничего не нашел, даже в мусорку заглянул и ушел несолоно хлебавши. Нет, конечно, можно было спереть из кладовой парочку банок царского варенья из крыжовника, набор браслетов из бисера и чуть-чуть продуктовых денег, которых от стипендии и родительских отчислений оставалось всего ничего, но и только. Никаких реликвий, антиквариата, золота, бриллиантов у Сазоновых отродясь не водилось. Жили скромно.
После ужина Маша стала тянуть время. Садиться за билеты ужасно не хотелось, чувство долга чувством долга, но ведь не хотелось. Потому она нашла себе одно маленькое дело — сбегать за хлебом в ближайший круглосуточный магазин, а потом, вот честное слово, пообещала себе сразу сесть за билеты.
Слово дано, а потому бегом! Маша схватила сумку, кошелек и, перепрыгивая через две или три ступеньки, побежала по лестнице. Дальше — вон из подъезда, мимо кустов сирени, вставших стеной между домом и проходом к дороге. Только там отчего-то оказалось темно. А ведь не было еще и шести. И солнышко светило ярко, а облачка, как оно бывает в конце весны и до середины лета, пугливо огибали яркое светило, не дерзая закрывать его чело. Но в скромном мило тенистом проулке почему-то притаилась не полутень, а натуральный кусочек тьмы. И еще там, в тени густых кип белых цветов, стоял высокий мужчина в черном плаще. Один из тех самых, виденных во сне. Полосатый, тот, который подбирал камешки и сидел на большом парадном стуле.
Он вскинул голову, капюшон мягко опал на плечи, колыхнулись полосатые черно-белые пряди. Незваный гость шагнул навстречу девушке и промолвил:
— Защищайся. Я убью тебя.
Маша устало вздохнула. Опять! И присмотрелась к новой напасти на двух ногах, рогов, клыков и когтей не имеющей. Только от этого безопасным он все равно не выглядел. В глазах этого не угрожающего, а скорее констатирующего факт полосатого мужчины со странными, темно-серыми, как старое серебро, с резкими лучиками более светлого от зрачка к контуру радужки полосочками чувствовалась точно такая же усталость, как и в Машином вздохе. И еще Сазонова была абсолютно уверена, что демонстрировать ему «татушку» на запястье — подарок демона — занятие бесполезное.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась девушка и попросила браслет стать мечом. — А можно узнать, зачем вы хотите меня убить?
— Ты мешаешь, — проронил полосатый, но при взгляде на меч по его лицу скользнула тень интереса.
— Я делаю свою работу, — пожала плечами Маша.
В руке мужчины в черном плаще материализовался клинок. Тоже, конечно, черный.
— Мечтаешь сразить Черного Властелина? — с понимающей циничной усмешкой вопросил собеседник. Резко обозначились резкие складки у рта.
— Зачем? — удивилась Сазонова, почесав щеку предусмотрительно затупившимся кончиком. — Нет, я мечтаю сессию сдать. А с Властелинами — это Витька на ролевке пускай сражается. Уши он себе уже купил, лук есть. Я их паладином быть отказалась, мне огород копать надо.
