Маша ждала, что камешки тоже стукнутся о все еще пылающую алым полупрозрачную стенку. Но нет, снаряд прошил стенку насквозь так, будто ее не существовало, и врезался точно под капюшон. «Назгул» рухнул как подкошенный, сложился черным комком и застыл. Серо-белый, шерстью удивительно похожий на стоящего вертикально бобтейла, большеног с кисточками на ушах довольно оскалился и исчез из чертежа.
Что там случилось дальше, вызвали ли доктора к скандалисту в плаще или нет, Сазоновой не показали. Сон-кино снова сменился совершенно обычным. Маша ходила по полянке у леса и собирала в кружку землянику. Правда, большей частью собирала в рот, уж больно сладкой была теплая от солнца ягода и так пахла, так пахла, что удержаться не было никакой возможности!
Мирное сновидение дало Маше возможность отлично выспаться и восстановить силы перед экзаменом. Она спокойно готовилась, и даже ключ не оборачивался дверью, чтобы тянуть навстречу очередной порции подвигов. Нет, конечно, Маша свои действия никогда бы так не назвала, но именно так их могли бы трактовать те, чьей спасительницей она оказывалась. Хотя, чего уж там, большую часть деяний спасенные приписывали кому-нибудь из пантеона своих богов. Так им было проще, привычнее и удобнее. Ну а боги… Что боги? Ни один, понятное дело, не сошел, чтобы раскрыть пастве всю глубину их заблуждений. Его же не несли по кочкам, а восхваляли, так чего вмешиваться?
Маше, впрочем, на это было откровенно наплевать. Главное — хорошо сделанная работа, а уж все внешние эффекты и сплетни вокруг — мелочи.
Ночью же снова пришел сон, который не совсем сон или частью не сон. Маша в который уже раз за последние дни видела набивший оскомину черный замок, залы с черными плитами и очередного типа в черном. Этот был повыше и пошире в плечах, чем тощее недоразумение, на которое бросались демоны, черный плащ не болтался на нем, как на вешалке, а скорее живописно колыхался, подобно текучей воде черной реки.
Но он стоял у той самой геометрической фигуры в том самом зале. Только свечи по углам не горели. Линии чертежа отсвечивали едва заметным багрянцем. Тип в живописно-черном обошел фигуру по периметру, шагнул внутрь и осмотрел пустую плошку посередине. Ту, где прежде лежали камешки, которые швырнул через барьер «медведь» с кисточками.
Качнув головой, главный герой сна стянул с головы капюшон. Тряхнул черно-белыми, будто монохромный тигр, волосами и нахмурил черные брови. Губы искривились в задумчивой усмешке.
Полосатый простер над плошкой руку с длинными, как у женщины, острыми ногтями. Кстати, на них был темный лак, вроде и черный, но почему-то с алыми искрами в глубине. Под ладонью заклубилась серая дымка, закрутилась и выплюнула три нити-дымка.
Следуя по этим дымкам, мужчина в черном плаще сделал несколько шагов и, нагнувшись, поднял с пола знакомые Маше камушки. Подкинул их на ладони, каким-то усталым жестом потер переносицу, крылья тонкого носа едва заметно раздулись. Кажется, полосатый тип нюхал камни. Закончив их обнюхивать, он сунул находку в карман плаща и стремительным шагом покинул зал.
Вопреки предположению невольной наблюдательницы, мужчина не перешел в другой черно-клеточный зал, тот, что с троном, а стал быстро подниматься по ступеням крутой лестницы. Сазонова вспомнила свое недавнее восхождение в спальню к спящей принцессе дроу и против воли восхитилась тому, с какой легкостью незнакомец преодолевал пролет за пролетом. Ни участившегося дыхания, ни сбившегося плаща, скрепленного черно-серебряной фибулой с каким-то причудливым узором, ни капельки испарины… Ничего! Шаг мужчины был легок и стремителен, будто он не взлетал по ступеням, а скользил по паркету.
Наконец восхождение окончилось перед небольшой дверкой. Стукнув для проформы по полотну костяшками пальцев, полосатый тип вошел в комнату, не дожидаясь ответа — приглашения или разрешения.
Разгоняя рукой клубы не то тумана, не то дыма от нескольких курильниц, он приблизился к столу, за которым сидела старушка, очень похожая на учительницу-пенсионерку в черном платье неопределенного фасона, вязаной серой кофте и накинутом поверх одежды черном платке с кистями. Гладкая прическа, пучок волос на затылке, цепкий взгляд, серьезно поджатые губы и папироса-самокрутка в уголке рта. Только эта цигарка и занятие у старушки были странными для учительницы: она смотрела в черный, скорее всего сделанный из какого-то минерала, шар на подставке. Маша даже удивилась. Вроде бы гадателям шары полагались хрустальные и прозрачные. Якобы там эти шарлатаны видели события прошлого, настоящего и будущего.
