— Экхард — это множество миров под владычеством Черного Властелина Дейдриана, — дал справку рогатый.
— Не знаю таких миров и имени такого никогда не слышала, но, может быть, где-то и была, — пожала плечами девушка и почесала лоб. — Я стараюсь в подробности не вдаваться, везде много всякого, успеть бы с работой и домой.
— Ты можешь отказаться, просто оставь свой меч-ключ и уйди. Новый владелец рано или поздно найдется, и это будут уже его бремя и доля, — посоветовал демон.
— Не могу, — покачала головой Маша. — «Рано или поздно» тогда, когда помощь где-то может потребоваться прямо сейчас, — это неправильно.
— Ортэс, одно слово ортэс, — не то выругался, не то восхитился рогатый искуситель.
С одной стороны, оставь девочка меч и свое предназначение, было бы все так просто — ее быстрая смерть, закрытие контракта, оплата, с другой — чем-то эта упрямая малявка циничному демону пришлась по сердцу. Быть может, какой-то своей абсолютной внутренней цельностью и чистотой, которая не свет, но и не тьма. Вот как на него смотрела: спокойно, без страха, брезгливости или фанатичного восхищения демонопоклонников. Она видела перед собой не монстра, подлежащего истреблению, не мечту о толике власти и силы, а просто собеседника. Рядом с ортэс неизменная жажда смертей, мук и разрушений, поющая в крови, утихала, переходя с набата до невнятного шепота. Думалось удивительно легко и свободно на всех уровнях мышления.
И, пожалуй, демон был не прочь воспользоваться этим интересным свойством живого гармонизатора еще раз, другой, третий, а потому прозвучало следующее предложение:
— Ортэс, я могу дать тебе свою метку, будто печать добычи, и никакая иная тварь слабее меня тебя не тронет, даже если ей отдан такой приказ.
— Зачем? Ты демон, значит, по доброте ничего делать не мож… не долж… — Маша споткнулась, подбирая то слово, которое ей казалось самым правильным. — Не способен, это идет против сути. В чем твоя выгода?
Да, демона она не боялась. Маша вообще никогда не боялась чего-то, кого-то или за себя, только за дорогих ей людей. Почему? Неизвестно, такой уж родилась или была воспитана. Но сейчас Мария четко понимала: перед ней чрезвычайно опасное создание, которое удерживает от нападения лишь толика странных принципов, ничего общего с понятием «причинение добра ближнему и дальнему» не имеющих, да еще какие-то свои личные соображения.
Демон поскреб когтями раздвоенный подбородок и неожиданно для себя коротко сформулировал правдивый ответ:
— Подле тебя жажда крови и чужих мук, бурлящая в душе и дурманящая разум, утихает. Удобно размышлять.
— Значит, меня с твоей меткой не тронут, а взамен ты хочешь бывать в моем обществе, когда тебе нужно подумать? — сформулировала желания и условия собеседника Маша. И, получив утвердительный ответ, прислушалась к себе, к своему ощущению меча-ключа-двери-правила, после чего согласилась: — Хорошо.
— Да будет так. Дай руку. — Копыта захрустели по обледенелой траве, когда демон шагнул к девушке.
Маша доверчиво протянула правую. Черный коготь прошелся по мягкой коже, не надрезая, не выжигая, скорее рисуя острым кончиком, как пером. Секунда, другая, и на запястье девушки затанцевал, будто переливаясь и перетекая, фрагмент черно-красного орнамента, схожего с тем, что украшал демона. Не унизительное клеймо, а рисунок.
— Красивый узор, — оценила девушка нежданный подарок, покрутив запястьем, которое охватил оригинальный браслет.
Демон, никогда не рассматривавший личные узоры с точки зрения эстетики, а только в качестве источника информации и магии, озадаченно хмыкнул. Для него красота измерялась изгибом и размером рогов, формой когтей, силой удара копья хвоста, яростью пылающего пламени или буйным безумием шторма, но никак не узорами на коже. Все-таки люди очень странные создания!
Маша опустила руку, и тонкий обруч трансформированного клинка скользнул вниз, целиком скрывая рисунок метки. Кому надо — почувствуют, а в глаза не бросается.
— Можешь пожелать, по твоей воле метка станет невидимой для смертных глаз, — небрежно предупредил демон.
— Спасибо, — улыбнулась девушка.
