Часть 1. Роль среды - страница 19

на пути в нижнюю Рону, и пиренейцы, нанимающиеся на сбор урожая близ Барселоны, и даже корсиканские крестьяне, всякое лето в XV веке перебирающиеся в тосканскую Маремму^>112. Иной раз они окончательно обосновываются в городе или на сельских землях внизу: «…сколько деревень в Провансе и даже в Конта^>*BF своими улочками, извивающимися по крутым склонам, напоминают об их родине в горах, о маленьких городках южных Альп»^>113, откуда вышли их жители? Еще вчера для сбора урожая парни и девушки с гор приходили целыми толпами на равнины и побережье нижнего Прованса, где «гаво(т)»^>*BG, выходец из Гана, по сути дела имя нарицательное, всегда был известен «как человек, способный к тяжелой работе, небрежно одетый и привычный к грубой пище»^>114. Такие же наблюдения на более ограниченном, но и более свежем материале можно сделать, обратившись к лангедокским равнинам, на которые стекается бесконечный поток эмигрантов с севера, из Дофине, а еще более из Центрального массива, Руэрга, Лимузена, Оверни, Виваре, Велэ и Севенн. Этот поток затопляет Нижний Лангедок и обычно перехлестывает его границы в направлении богатой Испании. Его состав обновляется каждый год и почти каждый день за счет обезземеленных крестьян, безработных ремесленников и батраков, приходящих на жатву, на сбор винограда или на молотьбу, за счет искателей приключений, оборванцев и нищенок, странствующих проповедников и монахов, музыкантов и пастухов, сопровождающих скот. Голод — великий организатор этих походов с гор. «В основе этого исхода, — признает историк, — во всех случаях лежит очевидное сравнение уровней жизни, говорящее в пользу средиземноморских равнин»^>115. Эти оборванцы бредут в обе стороны, умирают на дороге или в больнице, но в конце концов они обновляют человеческие ресурсы внизу, где веками закрепляется тип бродяги-северянина, довольно высокого роста, с голубыми глазами и русыми волосами.

Перегоны скота на пастбища в горы сопровождаются перемещениями с этажа на этаж, далеко превосходящими все остальные, но это возвратно-поступательное движение, о котором мы поговорим подробнее в дальнейшем.

Другие формы экспансии населения гор не имеют ни таких размеров, ни такого постоянства. Нам становятся известными только отдельные ее случаи, с трудом поддающиеся оценке, за исключением, быть может, «военных» миграций, ибо все или почти все горы имеют свои «швейцарские кантоны»^>116. Помимо бродяг и авантюристов, которые следуют за обозами, не получая ни гроша, в надежде поживиться военной добычей, горы поставляют профессиональных солдат, по традиции служащих тому или иному государю. Корсиканцы сражаются под знаменами французского короля, Венеции или Генуи. Солдаты герцогства Урбино и Романьи, которых отдают на службу по контракту их правители, имеют дело в основном с Венецией. Если их господа изменяют, как в сражении при Аньяделло в 1509 году^>117, то крестьяне также следуют за ними, оставляя на произвол судьбы Республику святого Марка. В Венеции всегда хватает мелких властителей из Романьи, нарушивших присягу и находящихся под судом, обращающихся в Рим с просьбой об отпущении грехов и о возврате имущества^>118; за это они отправляются в Нидерланды служить Испании и католической Церкви! Стоит ли ссылаться еще на албанцев, на палликаров^>*BH Мореи, на «анатолийских быков», которых привозят в Алжир и в другие места из нищих гор Азии?

Заслуживает отдельного рассмотрения история албанцев^>119. Отличаясь повышенной привязанностью к «саблям, золотому шитью, почестям»^>120, они чаще всего покидают родные горы, именно чтобы стать солдатами. В XVI веке они встречаются на Кипре^>121, в Венеции^>122, в Мантуе^>123, в Риме, в Неаполе^>124, на Сицилии, повсюду вплоть до Мадрида, где они надоедают своими прошениями и своими жалобами, требованием бочек пороха или годового содержания, своей дерзостью, своей вспыльчивостью и драчливостью. Вследствие этого в Италии перед ними постепенно закрываются все двери. Тогда они отправляются в Нидерланды^>125, в Англию^>126, во Францию во время наших религиозных войн; это солдаты, ищущие приключений, за которыми тянутся их жены, дети и их попы