О его крылья разбивались морские волны. Майкл не стал дожидаться штурмана. У него не было времени искать спасательный плотик, который вряд ли уцелел после обрушившегося на «крепость» шквала пуль. Он нырнул в волны пролива и поплыл прочь от самолета так быстро, как только мог.
«Спитфайр» пронесся низко над водой, пролетел над Майклом и направился к зеленеющему вдали берегу.
Майкл плыл, стараясь оказаться как можно дальше от «крепости». Он слышал, как шипит в воде раскаленный металл идущего ко дну самолета. Может быть, штурману все же удалось выскочить. А может, и нет. Майкл не останавливался. Соленая морская вода обжигала раны, но именно эта боль не давала потерять сознание. Он отплыл довольно далеко, когда услышал громкое бульканье и шум мощного потока воды. Оглянувшись, он увидел, что хвост самолета уже ушел под воду. Задранный нос машины все еще маячил над поверхностью, и еще был виден рисунок Франкевитца, на котором бронированный кулак сжимал за шею карикатурного Гитлера. Если рыбы понимают хоть что-нибудь в живописи, они оценят этот шедевр.
«Железный кулак» быстро погружался. Через мгновение все было кончено, лишь на поверхности лопались пузыри. Майкл поплыл к берегу. Силы покидали его; у него было желание прекратить борьбу и смириться. Нет, не сейчас, уговаривал он себя. Еще чуть-чуть. Еще один гребок. Еще один, а после него еще. Плыть брассом было гораздо лучше, чем по-собачьи.
И тут он услышал гул мотора. В его сторону направлялся патрульный катер, на носу которого стояли двое солдат с винтовками. Над катером развевался британский флаг.
Вот он и дома.
Его вытащили из воды, накинули одеяло и дали в руки чашку горячего чая, терпкого и крепкого, как волчья моча. Потом на него направили стволы винтовок, и катер повернул к берегу, где патруль должен был сдать его властям. Катер был всего в миле от гавани, когда Майкл услышал далекий, приглушенный грохот. Оглянувшись, он увидел, как над волнами взметнулся огромный гейзер. В бомбовом отсеке самолета на дне Ла-Манша взорвалась начиненная карнагеном бомба — и, может быть, не одна. Гейзер обрушился, вода забурлила, заволновалась, и все улеглось. Это был конец.
Но не совсем.
Майкл ступил на причал, не переставая вглядываться в даль, ища взглядом английский эсминец, появления которого оставалось ждать недолго. Он отряхнулся, и с его волос и одежды полетели капли воды. И в этот момент, даже стоя под прицелом винтовок солдат береговой охраны, он был по-настоящему счастлив.
На душе было легко, так легко, что от охватившей его радости ему захотелось задрать голову и завыть.
