В этот момент волхв почувствовал, как кто-то пытается выйти на мысленную связь, и почти сразу понял, что это Хвост. Мысль была коротка, видимо, слуга очень устал:
«Хозяин, я вернулся. Мне прийти с докладом сейчас?»
«Нет, отдыхай», — так же коротко ответил Ратмир, прервал связь и вернулся к размышлениям.
«Значит, контроль и получение информации. Кому это можно поручить? Оставлять здесь, в Рожоне, своего человека бесполезно — чужак всегда на виду, ему не будет доверия. Значит, надо заполучить в союзники вепря… И желательно, вепря, близкого к княжескому двору!»
И тут он вдруг вспомнил, какими взглядами обменялись на пиру вожак стаи и его главный советник Вард! Вот кто мог бы стать очень ценным союзником! Кроме того, ему не придется платить, достаточно узнать «страсти», которыми он обуреваем или… пообещать власть! В конце концов, и самому Ратмиру, и Высшему совету совершенно безразлично, кто возглавит стаю западных вепрей, — эта стая уже давно потеряла военно-политическое значение. Ратмиру надо решить в этой стае локальную задачу, и привлекать к этому решению Совет не имело никакого смысла… Получалось, что смена вожака в этой стае, во-первых, не повлечет за собой каких-либо негативных последствий, а во-вторых, поможет обнаружить и ликвидировать нежелательные научные исследования.
Значит — Вард!
На следующее утро Ратмир встал с постели в самом начале часа Жаворонка. Серый осенний рассвет раскинул над пустынными улицами Рожона белесое покрывало тумана, смазал влагой стены домов, отчего они потемнели и залоснились. Правда, трижды посвященный служитель Мира не мог этого видеть: окна его спальни выходили в сад. Но уже оголяющиеся деревья и кусты, пожухлая трава под ними были также пропитаны влагой. Они стояли, замерев в неподвижном, подернутом туманной дымкой воздухе, словно ожидая чего-то неотвратимого и страшного в этой неотвратимости. Ратмир долго разглядывал этот недвижный пейзаж, и вдруг ему захотелось хоть как-то нарушить эту недвижность, дать ей хоть немного жизни… движения!
Он быстро оделся, не тревожа приставленных к нему слуг, и вышел из апартаментов. Внутреннее чутье помогло ему найти дорогу к дверям, ведущим в сад, и вскоре он уже шагал по влажному гравию, устилающему узкие садовые дорожки. Однако когда он оказался в саду, желание разбудить, растревожить это уснувшее царство пропало, волхв, неожиданно для самого себя, поддался этому сонному очарованию, неизвестно чего ждущей тишине… Он медленно брел мимо отцветших клумб, оголенных кустов и опустевших шпалер, неторопливо и глубоко вдыхая влажный, пахнущий прелью воздух. Вскоре цветники и кустарники остались позади, и волхв вошел на территорию фруктового сада. Деревья стояли здесь свободно, и поэтому, несмотря на то что сад был невелик, чуть затуманенное пространство представлялось огромным. Черные голые ветви, замершие в сонной неподвижности, казались прорисованными умелой рукой художника. Они проплывали мимо с полным безразличием к человеку, и Ратмир вдруг понял, что в Мире есть Нечто, чему нет дела до человеческих страстей. Да и сами эти страсти вдруг показались ему ничтожными, суетными, преходящими и по сути своей чуждыми этому Миру!
Он дошел до ограды, за которой тянулась узкая тихая улочка, и увидел за толстыми металлическими прутьями неподвижную фигуру стражника. И эта фигура показалась ему такой одинокой, такой беззащитной… беспомощной перед этим молчаливым, но всемогущим Миром, что он… вздрогнул…
Этот неожиданный озноб вырвал волхва из того странного состояния… покорности неизвестно чему, в которое погрузил его неподвижный, молчаливый сад. Ратмир развернулся и двинулся в обратном направлении. Шаг его был все так же нетороплив, а вот взгляд стал привычно острым, голова, словно освеженная порывом горного ветра, обрела ясность. Теперь он видел простые, оголенные наступающей осенью деревья, намокшие, с шершавой темной корой… Флер нереальности, некоей таинственности исчез, а реальность была обыденной, ясной и… скучной!
Ратмир вздохнул и посмотрел сквозь пространство сада на стены замкового дворца. И тут он заметил, что навстречу ему шагает высокая фигура в длинной темной накидке и шляпе с широкими приспущенными полями.
