— Почему — знал? — быстро переспросил Вотша.
— Потому что те, кто рассказывал о таких случаях… те, кто вообще заводил разговор о мастере Клаппе, долго не живут и уходят из Мира в муках! Ты ко мне отнесся очень хорошо, мне не хотелось, чтобы ты попал к этому… старику, но и умирать мне тоже не хотелось! Я думал предостеречь тебя, не заводя разговора о мастере Клаппе, но вот… не получилось.
Тут он снова посмотрел на Вотшу и спросил:
— Но теперь-то ты не пойдешь в эту таверну?!
Вотша вздохнул и положил руку на плечо Житырю.
— Не могу… — задумчиво произнес он после минутного раздумья, и Житырь вздрогнул от этих простых слов. Он хотел что-то сказать, но Вотша перебил его:
— Я уже взял аванс за свою работу — монету вольного города Ласта. И потом, ты же сам говоришь, что никаких доказательств против мастера Клаппа у тебя нет!
— Ты мне не поверил!.. — пробормотал Житырь, и в его голосе прозвучало тяжелое отчаяние.
— Нет, я тебе поверил, — возразил Вотша. — Но вероятность того, что ты ошибаешься, тоже есть, и в этом случае, если я не приду, как назначено, я стану непорядочным человеком, ведь аванс-то я взял!
— Подумаешь, одна монета! — воскликнул Житырь, но Вотша покачал головой:
— Дело не в монете, дело в моем слове, которое я дал мастеру Клаппу!
— Значит, ты пойдешь? — еще раз переспросил Житырь.
Вотша кивнул, и тогда Житырь вдруг заявил:
— Тогда я пойду вместе с тобой!
— Зачем? — удивился Вотша.
— Может, я смогу тебе чем-то помочь.
В голосе Житыря не было большой уверенности, так что Вотша, взглянув на своего товарища, поинтересовался:
— А не боишься?
Житырь опустил глаза и вздохнул:
— Я столько наговорил, что бояться мне теперь нечего!
— Тогда пойдем посмотрим, что это за таверна, как выглядит, где располагается.
Место нахождения таверны «Золотое яйцо» они выяснили у первого же прохожего, остановленного на улице, и уже через десять минут стояли у невысокого двухэтажного здания на темной кривой улочке, полого спускавшейся к реке. По всей видимости, таверна еще не работала — окна первого этажа были прикрыты ставнями, и только во втором этаже поблескивали стекла двух открытых окон.
Улочка была узкой, с двух сторон огороженной высокими заборами, за которыми бегали, погромыхивая цепями, странно молчаливые собаки. Дома стояли в глубине огороженных участков, и только таверна выходила своим темным, некрашеным фасадом прямо на улицу. Участок, на котором располагалась таверна, в отличие от всех остальных, был не огорожен, замусорен и зарос высокой сорной травой. Фонарей на улице не было, так что к окончанию часа Волка на ней должна была царствовать кромешная тьма.
Пареньки осторожно обошли таверну и убедились, что позади здания тоже нет забора, зато там стояли два старых дощатых сарая, в одном из которых когда-то располагалась конюшня, а в другом, по всей видимости, хранились припасы. Во всяком случае, на его дверях висел здоровенный замок. За сараями вставали заросли кустов, продраться сквозь которые вряд ли было возможно!
Вотша, внимательно все осмотрев, вернулся на улицу и негромко проговорил:
— Постой здесь, а я загляну внутрь…
Житырь бросил на Вотшу встревоженный взгляд, но ничего не ответил, только молча кивнул.
Вотша взошел на крыльцо таверны и толкнул высокую облезлую дверь. Звякнул звонок, извержонок перешагнул порог и оказался в большом полутемном зале, уставленном тяжелыми столами, вокруг которых были расставлены такие же тяжелые, грубо сколоченные табуреты. У противоположной стены, за узким длинным столом, на котором мерцала одинокая свеча, сидел здоровенный изверг и что-то записывал в большую толстую книгу. Подняв голову на надтреснутый звяк колокольчика, он, не дожидаясь вопросов от вошедшего, грубо заорал:
— Ну, кто там приперся?! Не видишь, что мы еще закрыты!!!
— Я не буду отрывать тебя от твоих занятий! — в тон ему рявкнул Вотша. — Мне надо только уточнить — здесь сегодня вечером мастер Клапп собирает своих друзей?!
— А кто тебе это сказал?!
— Он сам и сказал!
Изверг хмыкнул и прорычал:
— Ну, раз он сам сказал, значит, собираются!
— И что, они будут сидеть в этом зале? — задал Вотша новый вопрос.
