Проснулся Вотша оттого, что в его закрытые веки ударил солнечный свет. Открыв глаза и немного приподнявшись, он огляделся и увидел, что лодка быстро скользит по утренней реке, подгоняемая ударами четырех пар весел. Солнце только-только поднялось над горизонтом, и солнечные блики играли на водной глади, подернутой легкой рябью, а белые птицы с узкими длинными крыльями носились над водой, охотясь за мелкой рыбешкой. Окинув быстрым взглядом проплывающие мимо берега и убедившись, что город остался далеко позади, Вотша перевел взгляд на лодку. Вся она была буквально завалена всевозможными тюками, ящиками, мешками. Свободными от товара оставались только четыре скамейки, на которых разместились восемь гребцов, орудовавших длинными веслами, и довольно широкий настил на приподнятой корме. На этом настиле, в крепком и достаточно удобном деревянном кресле, расположился здоровенный бородатый изверг в золотисто-желтой рубахе, поверх которой красовалась темно-синяя, расшитая серебристой нитью безрукавка, и в ярко-красных умопомрачительно широких штанах, заправленных в короткие коричневые сапоги. На густых иссиня-черных кудрях изверга непонятно как держалась широкополая соломенная шляпа с помятой и запачканной чем-то бурым тульей. Под мышкой этот живописный изверг держал рукоять рулевого весла, а рядом с ним, прямо на настиле, сидел, поджав ноги, еще один изверг — худой морщинистый старик, одетый в сильно потрепанную холщовую рубаху и такие же штаны. Старик размеренно отсчитывал громким голосом:
— И… раз! И… два! И… раз! И… два!
В такт этому счету поднимались и опускались весла лодки, мощно толкавшие ее вперед, в перегон быстро текущей воде!
Вотша понял, что красочно одетый изверг — главный на лодке и, судя по его одежде, родом он был с Юга. Теперь Вотше предстояло каким-то образом уговорить его взять неожиданного пассажира. Впрочем, от мысли остаться на лодке пассажиром он быстро отказался — вряд ли этого состоятельного обменщика соблазнят «сокровища», имевшиеся у него, беглого изверга. Значит, следовало найти другой способ остаться на лодке… Вот только какой?!
Так ничего и не придумав, Вотша выбрался из-под прикрывавшего его тюка, встал на узкий дощатый настил, уложенный вдоль всей лодки, и направился к корме.
Чем ближе подходил Вотша к кормовому настилу, тем больше становились глаза у хозяина лодки, он даже попытался привстать со своего кресла, но забытое под мышкой рулевое весло помешало ему это сделать. А вот сидевший рядом с ним старик продолжал свой счет, совершенно не обращая внимания на неизвестно откуда взявшегося «пассажира». Взойдя на кормовой настил, Вотша остановился чуть сбоку от кресла хозяина лодки, поклонился и с извиняющейся улыбкой поздоровался:
— С добрым утром, господин. Пусть охота твоя будет удачной, а добыча обильной…
— Какая добыча?! — неожиданно возмутился разодетый изверг. — О чем ты говоришь, слушай?! Скажи лучше, откуда ты взялся на моей лодке?!
— Прежде чем ответить на твой вопрос, господин, — почтительно проговорил Вотша, — скажи мне, где я нахожусь?
— Как где ты находишься?! — снова возмутился изверг. — Ты что, не видишь — ты на моей лодке! А вот откуда ты здесь взялся, ты мне расскажешь сам, клянусь передником Матери всего сущего!
— Я вижу, господин, что нахожусь на лодке, и догадываюсь, что это лодка твоя, — с прежним смирением продолжил Вотша. — Но что это за река, по которой плывет твоя лодка и куда она катит свои светлые воды?!
Изверг наклонил голову набок, и на его губах появилась хитрая улыбка:
— Слушай, судя по твоему разговору, ты вполне разумен и можешь отдавать отчет в своих поступках! Как же получилось, что ты не знаешь, по какой реке плывет моя лодка?!
— Хорошо, господин, я расскажу тебе свою историю, а ты уж сам суди, насколько она… необычна. — Вотша сделал многозначительную паузу, но изверг не задал ему какого-либо вопроса, и потому он продолжил: — Родом я с Севера, из земель северных лис. На Запад попал со своим дядей, мелким обменщиком, а взял он меня с собой, потому что я говорю на западных наречиях и хорошо знаю счет…
