Остальных одноруких они закопали на полянке, рядышком с избушкой. По-хозяйски прибрали вещички убиенных с особой жестокостью китайцев, взяли единственный рюкзак с «коксом», смастерили носилки для меня, бессознательного, угли в печурке затушили и отправились в обратный путь на ночь глядя.
Меня несли бережно, и наш маленький караван двигался, пока совсем не стемнело. Закатилось солнышко, мужики устроили привал. Носилки поставили недалече от костра, накрыли меня всяческим тряпьем, дабы согрелся, ночи-то еще, ух, какие студеные. Мужики расселись вокруг костра, заварили чифирь, пахнуло свеженарезанным салом, черствым хлебом, и потекли словеса, завязался весьма интересный для меня, притихшего на носилках, разговор.
Начался он с подробного обсуждения кровавой драмы в избушке – перевалочном пункте. Возникла тема цыган. Мужик с хриплым голосом высказал версию, дескать, городские цыгане, толкающие «дурь», причастны к произошедшему, и был безжалостно осмеян. Отсмеялись, хлебнули чифирчику, заели сальцом да с хлебушком, у меня аж слюнки потекли, и всплыл вопрос: «Хто ентот-то, заграничный?» То бишь: «хто» такой я. Выяснилось, что все знают, дескать, груз в этот раз сопровождает «заграничный» экспедитор-фирмач, а на фига, никто не в курсе. Поматерили дружно «бугров», кои «простых людей» пользуют втемную, и обсудили вертолет, который вчерась кружил над таежным океаном. Мужик с хриплым голосом предположил, дескать, «енто мусорки беглых зэков шукают». Хриплый напомнил, как «в том году» с зоны сдернули зэчары и как их «шукали с воздуху». На сей раз смеяться над версией Хриплого не стали, согласились, типа, похоже, в натуре, зэков ищут. Закурили и переключились на обсуждение общей для всех судьбы-судьбинушки. И я сделал вывод из обрывочной информации о нелегкой доле наркокурьеров, что все четверо мужиков проживают в том же городе, где жируют на «герыче» вышеупомянутые цыгане. «Душные менты» крышуют цыганскую наркомафию, а этих мужиков, которые горбатятся на другую мафию, менты пасут, подозревают, что вовсе не на охоту они время от времени ходят в тайгу. Мужики дружно порешили, мол, вскорости надоть завязывать с подработкой курьерами, откапывать заработанные деньги, сниматься с обжитого места вместе с семьями и линять на хрен. Поспорили, куда лучше слинять, Хриплый убеждал остальных, дескать, перебираться надоть поближе к Сочи. Его опять осмеяли, погутарили про Краснодарский край, про Ростов-папу и Москву-столицу, поспорили, кому первому не спать, дежурить у костра, решили большинством голосов, что Хриплому, и разговоры иссякли, сменились похрапыванием.
Под утро я очнулся ненадолго, вняв требованиям своего организма. Застонал громко-громко, всех перебудил, на ломаном русском попросил помочь, поднялся с носилок, помогли, я пописал, рухнул обратно на носилки, закатив глаза, трясущимися губами попросил пить, дали, не отказался и от хлебушка с салом, сытно рыгнул и вновь с удовольствием отрубился. Вставая на ноги, я, естественно, кособочился, и, само собой, мою хромоту мужики списали на еще одну травму, полученную во время побоища.
Меня понесли дальше по едва заметной, промерзшей за ночь тропке, в животе приятно урчало, я дремал и прислушивался к репликам, коими обменивались мои носильщики, анализировал услышанное, дополнял информацию, полученную у костра, и мало-помалу разбирался в организационных вопросах кокаинового трафика.
Наркокурьеры проживают в городишке, который находится в трех сотнях верст от того перевалочного пункта, куда меня переносят столь бережно. Существует несколько групп по четыре наркокурьера в каждой. Руководит мужиками-курьерами некто по кличке Лысый. По приказу Лысого та или иная группа отправляется якобы в тайгу охотиться. Законно охотиться или браконьерствовать, в данном случае не важно. На крайняк мужики с кем надо делятся охотничьими трофеями, и за браконьерство во всей области никто по сию пору еще ни разу не сел и даже штрафа не заплатил.
На самом деле они садятся в лодки и сплавляются вниз по реке, что течет близ городка и мельчает далеко-далече, исчезает в таежных болотах. Они плывут вниз по течению 300 км, добираясь почти до болот, останавливаются у перевалочного пункта, который промеж себя именуют «Камень». На перевалочном пункте «Камень» их поджидает кто-то по кличке Леший. Иногда Леший идет вместе с мужиками до перевалочного пункта «Поляна», чаще передает деньги для китайцев и ожидает возвращения курьеров с товаром на «Камне».
