— Еще секундочку, дружище, — проворковал Шеннон, втискивая сияющую связку паролей на нуминусе в дверной замок. Взвизгнул металл, и дверь распахнулась.
Шеннон осторожно ступил на узкую площадку и обвел взглядом живописный пейзаж. Слева раскинулась вширь прибрежная равнина, заросшая густой травой. Прямо перед волшебником, вдаль до самого горизонта протянулись западные склоны Остроконечных гор: крутые, покрытые хвойным лесом с золотыми и алыми вкраплениями осиновых рощиц.
Он заметил несколько сухих древесных скелетов и вспомнил слова Дейдре о Тихом Увядании и о деревьях, которые умирали по всему континенту.
Холодный ветер цеплялся за полы мантии; Азура замахала крыльями, удерживая равновесие.
Сама площадка представляла собой узкую плиту из серого камня, окруженную зубчатым заграждением. Справа от двери в небольшом углублении дремала безглазая горгулья с мордочкой летучей мыши и пухлым детским тельцем. Шеннон тряхнул ее за плечо.
Потревоженная горгулья вздрогнула и очнулась ото сна.
— У моего отца нет ушей, — прокаркала она. — Но он научил меня слышать. У моего отца нет глаз; он научил меня видеть. Мой отец покрыт сыромятной кожей.
— Конструкт, ты рожден гримуаром, — дал условленный ответ Шеннон. Загадка позволяла отличить своих от чужаков. — Моя же мудрость зиждется на кодексе учений Эджинду. Имя мне — Агву Шеннон.
Горгулья запустила лапу вниз, в каменную нишу, где хранились ее глаза из белого мрамора. Она специально убирала их в тайник на время сна, чтобы другие, более крупные горгульи их не похитили. Вложив оба мраморных шарика в глазницы, она уставилась на Шеннона.
— Я тайком перекачала адресованное тебе сообщение из недавней переписки колаборис. — Она извлекла из брюха сверкающий золотой прямоугольник.
Шеннон взял текст в руки. На ощупь руны нуминуса казались гладкими, как стекло. Он перевел:
«Сыны Эджинду приветствуют своего брата в изгнании. Мы боялись, что он нас отверг. С тех пор как произошло нападение на Триллинон, и ужасный пожар поглотил город, Астрофел пребывает в хаосе.
Мы с радостью принимаем информацию, предложенную нашим братом в изгнании. Мы не знаем, связаны ли события в Звездной академии с пророчествами Эразмуса. Слабо верится, что Никодимус Марка — Альцион. Однако мы охотно поделимся ответами и окажем посильную помощь.
ОТВЕТ: Насколько мы знаем, ни одна из известных нам фракций не желает причинить зло нашему брату или его ученикам.
ОТВЕТ: Нам неизвестно, кто мог подкупить или убить мг. Нору Финн. Мы ничего не знаем о возрождении Праязыка.
ОТВЕТ: Нам мало что известно о мг. Амади Океке, помимо того, что она тайно присягнула на верность фракции антипророчества.
ОТВЕТ: В обмен на публичную клятву верности Братству мы готовы предоставить ему в распоряжение всех наших конструктов в Звездной крепости; однако в настоящее время нам бы не хотелось рисковать кем-то из немногих сторонников Братства среди чарословов Звездной академии, отдавая их для служения делу нашего брата.
Мы надеемся, столь щедрая поддержка убедит нашего брата вновь присоединиться к Сынам в борьбе за объединенный и мирный Орден Нуминуса».
Шеннон шумно, с облегчением, выдохнул. Этот ответ на его послание, отправленное ранее тем же утром, ничуть его не разочаровал. Он узнал все, что хотел, и даже немного больше. Он порвал руны на мелкие кусочки и принялся обдумывать полученную информацию.
Сыны всегда были в курсе политики академий. Если уж они ничего не знают о заговоре против Шеннона, можно не сомневаться: никакого заговора и нет. Прибавьте сюда их неосведомленность в вопросе о том, кто мог подкупить и убить Нору Финн, — и получите достоверное доказательство, что встреченное Шенноном создание никак не связано с академией.
Его куда сильнее встревожило другое — принадлежность Амади к фракции антипророчества. В отличие от прочих волшебников стражникам запрещалось лезть в политику. Впрочем, подобные запреты не мешали многим представителям стражи тайно преследовать интересы той или иной фракции.
Что важнее, политические пристрастия Амади объясняли, почему ректор — сторонник фракции антипророчества — поручил ей вести расследование. Стал понятен ее интерес к шраму в форме руны «несоединимое» и к мыслям ректора по этому поводу. К тому же Амади спрашивала что-то про хаос, возникающий вокруг Нико. Вероятно, она подозревала, что Нико не Зимородок, а Буревестник — вестник хаоса, который, согласно антипророчеству, должен выступить против Зимородка.
