Нико замедлил шаг, обдумывая прочитанное. Призрак остановился и, прежде чем выпустить очередной отрывок, окинул юношу внимательным взглядом.
«Не тревожься, я не держу зла. Ты ведь, как и я, ученый? Проводишь исследование?»
Дочитав, Нико поднял глаза.
— Исследование?..
Талки поспешил выложить очередной отрывок:
«Ты ведь евграфер? Исследуешь евграфичные языки, разве нет? Оба наших языка — и рикслан, и питан — евграфичны. Или есть другая причина, почему ты захватил с собой Живую книгу?»
Нико посмотрел на Каталог.
— Живую книгу?..
Хмурясь, призрак извлек очередную порцию текста:
«Пергамент Каталога остается живым благодаря Первому языку. Не знаю, известно ли тебе, но для записи наших языков подходит исключительно живая, дышащая кожа. Конструкты, ожившие фантазии подростка-мечтателя, предпочли твое тело Каталогу, потому что для них ты — источник силы. В этом и заключается прелесть наших наречий: мы способны превращать в текст собственные тела».
Нико перевел взгляд с Каталога на духа.
— Не понимаю…
Грудь призрака поднялась и опала в беззвучном вздохе: «Твоя Живая книга обучила тебя рикслану, одному из наших языков. А значит, ты евграфер, верно?»
— Я какограф.
Талки мотнул головой, записывая ответ: «Я уже это слышал от нашего последнего посетителя, который был здесь много лет тому назад. Только не забывай, что все евграферы ломают языки волшебников — в попытке сделать чары логичными. Вот почему твой разум влечет к рикслану: разум евграфера чувствует логику нашего языка. На рикслане ты должен колдовать почти без ошибок».
— Я… у меня получилось переделать субтекст, — признался Нико и тут же замер, как громом пораженный… а что, если?.. Он обернулся, рассматривая перевод призрачного послания. И к немалому удивлению, не обнаружил ни единой ошибки. Правда, оставалась вероятность, что дело в его недуге; какография частенько мешала ему распознавать сломанные руны — однако при переводе с нуминуса он каждый раз умудрялся наляпать столько ошибок, что даже его неполноценный разум легко их находил.
— Канон небесный! — тихонько выругался он. — Выходит, колдуя на этом вашем фиолетовом языке, я перестаю быть какографом?
С улыбкой призрак выдал ответ:
«Верно. С незапамятных времен мой народ знал, что состояние, которое вы зовете «какографией», вызвано несоответствием между магическим языком и разумом чарослова. В языках волшебников порядок рун произволен. А твой разум — разум какографа — отвергает произвольность; ему куда ближе языки с логическим строем, такие, как рикслан. Именно поэтому и ожили твои детские фантазии: порождения какографического разума, они воссоздали себя в виде конструктов, которыми сейчас испещрена твоя кожа. И именно поэтому Каталог обучил тебя нашему языку… Уверен, что ты здесь не ради исследований?»
Нико взволнованно посмотрел на духа.
— Нет, магистр, я не исследователь. Но я хочу выяснить, почему мой недуг не проявляет себя в… — Он не стал договаривать, заметив, что Талки уже составляет ответ.
Запечатлев несколько фраз в мышцах предплечья, призрак нахмурился… стер два предложения, кое-что подредактировал… и лишь затем продолжил писать. Нико не находил себе места, весь испереживался в ожидании готового ответа. И наконец дождался:
«Тогда я должен попросить прощения. Наткнувшись однажды на твоих очаровательных монстриков, я решил, что в один прекрасный день их автор найдет гримуар на рикслане и увидит собственные темные фантазии. Примерно триста лет тому назад нас посетил еще один евграфер — пылкий юноша. Хотел знать о евграфии все. На тебя был похож. Хотя, по правде говоря, почти все мужские человеческие особи для меня на одно лицо… Так вот, собственно, лет десять тому назад я обнаружил в лесу твоих конструктов и постарался их убедить, чтобы они, как только тебя найдут, сразу привели сюда. Большинство уперлось: мол, нет и все, и ни в какую… знаешь, они ведь всерьез удумали — уж извини за откровенность — тебя сожрать».
— Сожрать меня? — фыркнул пораженный подобной перспективой Нико.
Талки кивнул и вывесил очередной абзац: «К счастью, они передумали и вместо того, чтобы тебя слопать, привели сюда. Извини, если их действия больше походили на похищение… Впрочем, раз ты не исследователь… это все меняет. Мы давно здесь обитаем — шестьдесят четыре хтонических призрака, — и впервые за долгие годы мне страшно за нашу судьбу. А я так надеялся, что ты нам поможешь. Последний евграфер побывал здесь целых три века назад. В обмен на знания древних он обновил наши тексты. А еще задолго до его прихода к нам присылали чарословов хтоники из Небесного древа. Но, судя по всему, последнее убежище нашего народа давно уничтожено».
