Но текст не упал. Он выстрелил вверх и размазался по потолку.
— Кровь и пламя! — выдохнул Нико, стоя под фиолетовым снегопадом из обрывков фраз. Вторая попытка оказалась более предсказуемой: чары рухнули на пол, как и положено неправильному заклинанию. Третий субтекст пронесся по коридору, попал в кошку и сделал ее невидимой. Крысам это точно не понравится…
Четвертое упало на пол, подобно второму, а пятое распалось прямо у Нико в ладони. Лицо юноши покраснело от напрасных усилий. Ему отчаянно хотелось разбить что-нибудь помимо очередного субтекста сцидуганга.
И тут шрам Нико напомнил о себе резкой болью. Потрогав шею, чарослов отдернул руку. Рубцы раскалились и обжигали, почти как кипяток — в третий раз за короткое время; шрам оживал уже дважды по пути к главным воротам. В памяти Нико всплыли тревожные слова изумруда: «Опасайся шрама. Он тебя выдаст Фелрусу».
Чарослов понятия не имел, что это значит. И не мог терять время, ломая голову над смыслом странного предостережения. Сейчас главным было выбраться из Звездной крепости.
Он сделал несколько медленных вдохов и подождал, пока шрам остынет. А затем наклонился, чтобы изучить тающие на полу осколки двух последних неудачных заклинаний. Оба раскололись в одном и том же месте, вдоль основной строки. Получалось, что в обоих случаях он допустил одну и ту же какографическую ошибку.
— Лос бы побрал мою какографию, — прошипел Нико в приступе ярости. В такие минуты он себя ненавидел. — Если бы только у меня был изумруд!
Он постарался мыслить логически. Может, существует какой-нибудь способ переписать заклинание, избежав сложных мест?..
Нико застонал. Может, и существует. Только для этого придется намеренно влезать в структуру рун, намеренно ломать чары. Он всю жизнь воевал со своей какографией. Неужели напрасно?.. А ведь верно: еще в хранилище Каталога, сознательно ломая чары щита, он почувствовал, что способен управлять текстом. Но теперь он задумал нечто куда более дерзкое — умышленную поломку заклинания.
Выбор был невелик: попытаться переделать субтекст или блуждать по Звездной крепости, пока его не обнаружат стражники или голем. Поэтому Нико предпринял еще одну попытку, на этот раз намеренно изменив капризный отрывок. Когда он закончил, переделанное заклинание лучилось насыщенным фиолетовым светом.
Поморщившись, Нико выпустил светлый цилиндрик в воздух: тот на миг завис, а затем принялся вращаться — быстрее и быстрее, с бешеной скоростью, — казалось, он вот-вот расколется.
Но переделанный субтекст не разбился. С каждой стороны цилиндра вылетело по магической фразе. Кружащие строки окутали ноги Нико и переплелись, создавая плотную завесу текста вокруг какографа. В мгновение ока он оказался с ног до головы покрыт светоотражающими чарами. Заклинание оставило лишь две узкие прорези для глаз, чтобы юноша мог видеть, что творится снаружи.
Нико возликовал. У него получилось!
Он медленно вышел из-за гобелена и не услышал стука сапог по мостовой. Однако, когда Нико проходил мимо факела, оказавшиеся близко к свету фразы стали расползаться на глазах. Странно: обычно свет не причинял вреда магическим языкам. Чарослов отошел от факела и зашил прореху при помощи нескольких фиолетовых строк, которые тут же вплелись в ткань заклинания.
Миновав стражниц, Нико осторожно прокрался в ворота. На его губах заиграла нервная улыбка. Он проскользнул незамеченным: стражницы не могли ни увидеть его, ни услышать.
Это было чудесное чувство. Нико удалось изменить древнее заклинание сцидуганга. Возможно, однажды он опубликует свое творение и назовет его «субтекст тенеходца».
Широко улыбаясь, он перебежал по подъемному мосту на горную дорогу.
— Милостивые небеса, я свободен! — прошептал он, когда высокие башни Звездной крепости замаячили вдали, чернея на фоне звездного неба.
Со смехом чарослов отвернулся от академии с ее строгими правилами и учеными волшебниками, понимая, что находится в безопасности — под плотной завесой из собственноручно сотворенных маскирующих чар.
