Рене пришла днем на берег, но вскоре за ней явилась бдительная Мари, и молодая женщина успела обменяться с Фредериком только несколькими незначительными фразами. Впрочем, она принесла ему еду, воду и даже теплый свитер, чтобы он не замерз.
На острове была лодка – человек, который называл себя Фализом, купил ее у какого-то рыбака из деревни. Но Фредерик даже не думал о том, что можно улучить момент, украсть лодку и сбежать с острова.
Он не знал, является ли Рене сумасшедшей, так сказать, окончательно, или у нее случаются периоды просветления, но ему мучительно не хотелось оставлять ее на острове с людьми, которые заведомо не могли желать ей добра. Он ненавидел ее настоящего мужа, который, судя по всему, вступил с ними в сговор, чтобы заставить раскошелиться ее богатого отца.
Чем больше Фредерик размышлял об этом, тем яснее ему представлялось, что его долг – рассказать Рене все, что он знает, и убедить ее уплыть вместе с ним. Когда они разговаривали ночью в той странной комнате, он взялся за дело слишком неумело. Днем на берегу у них не было времени поговорить откровенно. Значит, надо попытать счастья еще раз.
Когда стемнело, Фредерик пробрался к розовому дому и долго сидел в засаде, вычисляя, где именно находится комната Рене. Заодно он узнал, что слуга главаря курит омерзительные сигареты, от одного запаха которых юношу начинало мутить, и что сам главарь, играя в карты с подручными, не чурается избитых шулерских приемов.
Пока внизу, в бывшей гостиной Спонтини, бандиты азартно шлепали картами о стол и время от времени со смехом переругивались, Рене с задумчивым видом ходила по комнатам и заводила часы. Некоторые из них работали, некоторые были безнадежно испорчены. Но вот в коридоре скрипнула половица, и молодая женщина быстро обернулась.
– Простите, что я вас тревожу, – волнуясь, выпалил Фредерик, – но нам надо поговорить.
– Не надо, – коротко ответила Рене, не переставая прислушиваясь к тому, что творилось внизу. – Они сейчас встанут из-за стола.
– Эти люди – преступники, – горячо сказал Фредерик. – Они украли вас, чтобы получить выкуп, и ваш муж с ними в сговоре. Вам надо бежать, и как можно скорее.
– У меня нет мужа, я в разводе, – отрезала Рене. – И я не собираюсь никуда бежать.
– Но ваш отец… Он собирает деньги, чтобы вас выручить, понимаете?
– Мой отец умер. Черт возьми, вы все испортите!
И прежде чем Фредерик успел сказать что-либо, она схватила его за локоть и потащила за собой.
– Мари сейчас поднимется ко мне, и что она подумает, когда увидит вас? – Она резво взбежала по лестнице, не переставая тащить за собой Фредерика, который, впрочем, и не думал сопротивляться. – Посидите пока на чердаке… И сделайте одолжение, не вздумайте чихать!
Она так сверкнула глазами на бедного художника, что он даже не нашелся, что ответить, и безропотно дал закрыть себя на чердаке. Впрочем, запирать дверь Рене не стала.
Когда Мари зашла в спальню пленницы, та стояла возле старых часов и водила пальцем по циферблату.
– Часы умерли, – констатировала Рене со вздохом.
– Не говорите глупостей, – одернула ее Мари. – Идите лучше спать.
Рене безропотно повиновалась, но Мари, удалившаяся к себе, еще долго не могла уснуть. Игра сложилась для нее удачно, она выиграла, но ее мучило воспоминание о призраке, который она видела прошлой ночью и который, как она думала, мог предвещать ее смерть.
«Кто это был? Смотритель маяка с итальянской фамилией или его друг, которого он убил? Тела нашли в комнате внизу, одна пуля попала в зеркало… Щеголь сказал, что это те комнаты, которые заколочены. И зачем, зачем нас принесло именно сюда?»
Она долго вздыхала и ворочалась, но потом уснула, и сон ее был беспокойным и полным кошмаров.
А Фредерик Варен сидел на чердаке и от нечего делать следил за птицей, которая свила себе гнездо над балкой. Повернув голову, он заметил в углу, среди всякого хлама, ружье.
«Ого, что тут есть! Ну-ка, посмотрим, в каком оно состоянии…»
Но оно оказалось старым, давно не чищенным, и к тому же нигде поблизости не было видно патронов к нему.
Не сдержав вздоха разочарования, Фредерик поставил ружье в угол возле двери и вскоре расслышал легкие шаги на лестнице, ведущей на чердак.
