Того, с кем первые походы
И браней ужас я делил,
Когда за призраком свободы
Нас Брут отчаянный водил?…
Ты помнишь час ужасной битвы,
Когда я, трепетный квирит,
Бежал, нечестно брося щит,
Творя обеты и молитвы?
Как я боялся, как бежал!
Но Эрмий сам внезапной тучей
Меня покрыл и вдаль умчал
И спас от смерти неминучей. *
_________
* Перевод А. С. Пушкина
В общеисторическом плане битва при Филиппах справедливо расценивалась уже в древности как противостояние свободы против единовластия; >119 поражение Брута и Кассия знаменовали собой окончательное крушение в Риме республиканского строя. В личном плане Октавиан воспользовался победой для новых кровавых расправ со своими противниками. Рассказывали, что одному из них, молившему не лишать его погребения, Октавиан ответил: «Это будет во власти воронов». В другом случае он предложил отцу и сыну разыграть, кому из них умереть; отец поддался и был казнен, сын покончил с собой, а Октавиан за всем этим наблюдал. В свою очередь и некоторые пленники, когда их проводили в цепях мимо победителей, осыпали Октавиана жестокими оскорблениями.>120 Голову Брута он отправил в Рим, чтобы ее бросили к статуе Цезаря. Это были, конечно, самые впечатляющие случаи на фоне казней, репрессий, убийств.
Пройдет время, и, подводя итоги своей жизни, Октавиан (тогда уже Август) поставит себе в заслугу то, что он отомстил убийцам своего отца (Цезаря) – изгнал их, и предал суду, и разгромил в двух сражениях.>121
После разгрома республиканцев при Филиппах власть в Римской державе оказалась в руках триумвиров. Впрочем, фактическое господство досталось победителям – Октавиану и Антонию; последний отправлялся на Восток, а Лепид оказался оттесненным на второй план. Его провинции поделили между собой победители при Филиппах; его самого обвиняли в том, что он будто бы установил предательские связи с Сек-стом Помпеем, и Октавиан должен был провести специальное расследование по этому поводу. Если бы обвинение оказалось ложным, то Лепиду могла быть выделена одна из провинций. Позже выяснилось, что обвинения были вздорными. При дележе добычи в целом Антонию достался Восток, а Октавиану – Запад, причем Октавиан получил Испанию и Нумидию, а Антоний из западных провинций – Галлию и Африку. Цисальпинская Галлия должна была оставаться самостоятельной провинцией. Центром владений Октавиана была Италия, – позиция, давшая впоследствии ему немалые преимущества. Спустя некоторое время Антоний передал Африку Октавиану, а Октавиан – Лепиду.>122
Разболевшийся Октавиан, прибыв в Италию, столкнулся с серьезными трудностями и волнениями. В Риме распространялись слухи о его смерти; одни встречали это известие с радостью, другие – с тревогой, ожидая всяких бедствий. Октавиан обратился к сенату с письмом, в котором призывал сенаторов к спокойствию и обещал управлять кротко и человеколюбиво по отцовскому (Цезаря) примеру.>123 Но такие обещания было легче дать, чем выполнить. Октавиан был вынужден проводить в жизнь мероприятия, которые не могли прибавить ему популярности, и первое из них, конечно, – наделение ветеранов землей. Всего землю должны были получить около 170 тыс. человек из территорий, принадлежавших 18 богатейшим и крупнейшим городам Италии, таким как Капуя, Регий, Вибон, Венусия, Беневент, Нуцерия, Аримин, Гиппоний.>124 Впоследствии Регий и Вибон, чья помощь была необходима в борьбе с Секстом Помпеем, были изъяты из этого списка. Землю ветераны получали со скотом, рабами, инвентарем; они захватывали лучшие участки и зачастую больше, чем им полагалось.>126 Ветераны добивались получения имуществ в ранее намеченных богатых городах, не затронутых войной; города требовали распределения ветеранских колоний по всей Италии, чтобы ветеранам давали наделы в других городах и получатели заплатили за полученные участки.>127 В результате ситуация в Италии резко обострилась; по всей стране появились толпы обездоленных, которых прогоняли с их полей, лишали отеческого очага и крова. Какие при этом разыгрывались человеческие трагедии, видно на примере того, что постигло Вергилия – величайшего римского поэта эпохи.
