«Цесаревич». Часть II. Линейный корабль, 1906–1925 гг. - страница 4

Удался явившимся на флоте молодым реформаторам (инициатором был смелый до отчаянности лейтенант А.Н. Щеглов) и другой важный шаг. Путем дворцовых интриг сумели убедить императора в необходимости создать Морской Генеральный штаб. Тот, что еще в 1888 г. предлагал создать адмирал И.Ф. Лихачев и призыв которого 24 года "сидевший" на морском министерстве генерал-адмирал так и не удосужился услышать.

Ретрограды во главе с морским министром (выбор, что и говорить, оказался не из лучших) отчаянно сопротивлялись, пытаясь затемнить сознание некрепкого умом самодержца. По счастью, император успел объять общий смысл "мнения" комиссии адмирала И.М. Дикова, исследовавшей обстоятельства боя 28 июля 1904 г. Рескриптом от 24 апреля 1906 г. морскому министру предписывалось создать МГШ.

Трудно было возражать и против двух самых насущно неотложных шагов к возрождению флота: овладение искусством массирования огня, мощь которого японцы столь убедительно продемонстрировали при Цусиме, и воспитание офицеров нового поколения.

“Цесаревич” снова в строю

К решению первой задачи приступили уже через три месяца после Цусимы. Тогда командующим кораблями несостоявшейся 4-й Тихоокеанской эскадры (броненосцы "Слава", "Император Александр II", крейсера "Память Азова", "Адмирал Корнилов" и четыре только что построенных миноносца класса "Доброволец") назначили капитана 1 ранга Г.Ф. Цывинского (1855–1938). Как он сам писал в мемуарах, ему поручалось "выработать методы центрального управления эскадренным огнем на дальних расстояниях".

Так с уроками войны запоздало соединились планы МТК о проведении опытов стрельбы на дальние расстояния. Новые расстояния в противоположность доцусимским представлениям и практике, когда почти недосягаемым пределом считались 42 каб., предстояло довести до 100 каб. Программу стрельб начальник отряда разрабатывал совместно с назначенным флагманским артиллеристом лейтенантом С.В. Зарубаевым (1877–1921), героем боя крейсера "Варяг" в первый день войны.

Но успешно развертывавшиеся стрельбы пришлось прервать ради выполнения возложенных на отряд совсем новых функций. Надо было спасать самодержавие от мятежей. Дошло до того, что "Слава" в течение недели давала приют перетрусившему и перебравшемуся на корабль со всем семейством финляндскому генерал-губернатору. Дело нарушил и перевод "Славы" в новое соединение, которое она образовала с вернувшимся в Россию "Цесаревичем" и "Богатырем".

Новый отряд, полуофициально называвшийся "Гардемаринским", должен был совершать учебно-практические плавания с корабельными гардемаринами (Морского корпуса и Морского инженерного училища), после чего они, приобретя практические навыки службы на боевых кораблях, получали право (еще раз сдав экзамены) на производство в офицеры. Как говорилось во "Всеподданнейшем отчете по Морскому министерству за 1906–1909 гг." (С.-Петербург, 1911. С. 176), "мера эта была вызвана необходимостью обеспечить флот молодыми офицерами, вполне подготовленными к самостоятельному выполнению возлагаемых на них обязанностей".

Вторая же задача восстановления флота — овладение новыми методами стрельб — переносилась в Черноморский флот, где, по счастью, также имелся один пригодный для этих задач современный корабль. Это был "Князь Потемкин-Таврический" недавно бунтовавший, а теперь усмиренный и переименованный в "Пантелеймон". На нем Г.Ф. Цывинский во главе специального Черноморского отряда (им вначале командовал контр-адмирал Н.А. Матусевич) и продолжил работу, начатую на Балтике. Так неотложные задачи восстановления флота распределились между тремя кораблями.

"Цесаревич", как имевший боевой опыт, стал флагманским кораблем Гардемаринского отряда. Командующим отрядом (официально он стал называться "Балтийским") был назначен командир "Богатыря" капитан I ранга И.Ф. Бострем. Занимавший перед войной должность военно-морского агента (атташе) в Англии, ставший там убежденным англоманом, И.Ф. Бострем получил "Богатырь" в командование после запутанной министерской интриги, "отодвинувшей" от командования прежнего командира лютеранина А.Ф. Стеммана и последующих временных командиров во время затяжного (на всю войну) ремонта крейсера во Владивостоке.