Цепные псы церкви. Инквизиция на службе Ватикана - страница 13

Шрифт

Интервал

Чтобы продемонстрировать трудности, с которыми столкнулись инквизиторы в Альби в 1234 году, Гийом пишет:

«Божий легат… сделал Арнольда Каталану, принадлежного тогда к монастырю в Тулузе, инквизитором против еретиков в епархии Альби, где он мужественно и бесстрашно проповедовал и старался изо всех сил проводить расследования. Однако в то время верящие еретикам практически ни в чем не признавались, а только единодушно отрицали свою причастность; тем не менее он приговорил двух живых еретиков… и оба были сожжены… Он осудил и некоторых уже умерших людей и велел унести тела их и сжечь. Возмущенные этим, жители Альби попытались бросить его в реку Тарн, но по настоянию некоторых среди них отпустили его, избитого, в разодранном одеянии, с окровавленным лицом… Многие невзгоды постигли этих людей позже во времена брата Ферье, инквизитора, который схватил и заключил в темницу огромное их число, а также некоторых сжег, и тем исполнился справедливый суд Божий».

Относительно самой Тулузы Гийом жалуется, что «в те дни католики были встревожены и обеспокоены, а в нескольких местах те, кто выискивал еретиков, были убиты… правители области, вкупе со знатными дворянами, горожанами и другими, защищали и укрывали еретиков. Они избивали, ранили и убивали тех, кто преследовал их… многие дурные дела были совершены в этой земле против церкви и верующих».

С грубоватой небрежностью Гийом заявляет, что «братья проводили расследования также в Муассаке и приговорили того самого Иоанна Лагардского, который, бежав в Монсегюр, стал законченным еретиком и позже был сожжен там вместе с 210 другими еретиками». В 1234 году – в том году, когда, по словам Гийома, «была объявлена канонизация блаженного Доминика», – доминиканцы Тулузы устроили торжественную мессу в честь дня празднования их отца-основателя. Перед трапезой участники совершали омовения, когда «по Божественному провидению» прокатился слух, что умиравшая поблизости от лихорадки женщина только что получила «консоламентум» – катарский эквивалент обряда причащения перед смертью – от неких еретиков. Оставив свои омовения, толпа доминиканцев в сопровождении епископа Тулузы бросилась в дом умирающей и ворвалась в ее комнату.

«Епископ… усевшись рядом с женщиной, начал пространно говорить с ней о презрении к миру и земным вещам… С великой осторожностью божий епископ вытянул из нее то, во что она веровала по многим вопросам, и почти все это оказалось как раз тем, во что веруют еретики… После чего епископ сказал ей: «Значит, ты еретичка! Ибо то, в чем ты призналась, есть вера еретиков, а тебе должно быть ведомо, что ереси выявляются и осуждаются. Отрекись от них! Прими то, во что верует католическая церковь». [Епископ] обращал к ней эти и другие слова в присутствии всех остальных, но ничего не добился и никак не сломил женщину; напротив, она только больше упорствовала в своем еретическом упрямстве. Тогда епископ, который тотчас призвал викария и многих других лиц, именем Иисуса Христа незамедлительно осудил ее как еретичку. Сверх того, викарий велел взять ее на постели, в которой она лежала, на графский луг, и немедленно предал ее огню».

Так доминиканцы Тулузы завершили свое празднование Дня поминовения недавно причисленного к лику святых Доминика человеческим жертвоприношением. К 1235 году, сообщает Гийом, враждебное отношение к доминиканцам в Тулузе усилилось. Гийом, судя по всему, одновременно озадачен и возмущен таким отношением, но повествует с горделивым вызовом:

«В то время тела некоторых умерших лиц, уличенных в ереси… были протащены через город и сожжены. Весь город был возбужден и настроен против братьев из-за инквизиции и обратился к графу. Он пожаловал к инквизиторам и попросил их, из уважения к нему, приостановить свою деятельность на время, ссылаясь на свои ничтожные причины. Это они отказались сделать».

К ноябрю 1235 года все доминиканцы и инквизиция вместе с ними были силой изгнаны из Тулузы городскими консулами. Консулы, как и полагается, были отлучены инквизицией. Вскоре после этого папа потребовал, чтобы инквизиторам позволили вернуться. Снова обосновавшись в городе, они учинили страшную волну насилия.