Он зашел в квартиру с букетом алых роз, буквально светясь от счастья. Увидев, что в комнате никого нет, парень подошел к зеркалу и начал поправлять прическу. В этот момент из шкафа выскочили мои бойцы и в два счета скрутили его. Розы упали на пол и во время короткой схватки их безжалостно растоптали.
Конечно, Шарль Маэрхант попытался гордо молчать. Пытался он до тех пор, пока ему не отрезали палец. После этого нам оставалось только задавать вопросы и записывать ответы. И только время от времени напоминать влюбленному идиоту, где он находится.
Хотя Галл Маэрхант не делился своими планами даже с ближайшим окружением, кое-что интересное узнать удалось. Запинаясь, парень рассказал, что его дядя хочет дождаться нового бунта в городе, а потом ударить войскам в спину и, захватив дворец, заставить императора отречься от престола. Именно об этом он вел переговоры с Адамом Гайером.
— Как они собрались власть делать?
— Я не знаю. Честно!
— Допустим. С кем еще Галл Маэрхант ведет переговоры о союзе?
— С южанами. Но они не хотят помогать ему.
Хм, значит, Аврелий как нельзя вовремя решил породниться с южными дворянами.
— А с магами?
— Нет… я не знаю.
Тщательно расспрашивая его, я понял, по какому вопросу Галл Маэрхант и Адам Гайер никак не могли договориться. Кроме этого мне ничего узнать не удалось.
Осталось только решить, что делать с пленником. По идее его надо было убить, с другой стороны он мог бы быть свидетелем против своего дяди, но… слишком много но. Нет других доказательств, а показания, выбитые под пыткой, уже лет двести в суде не принимаются.
Будь бы он сыном Галла Маэрханта, его можно было бы использовать как заложника, но племянников у него хватало. Я дал знак помощнику и тот вогнал нож в основание черепа, практически мгновенная и безболезненная смерть. Чтобы избавиться от тела, я вызвал из Изнанки пару вечно голодных бесов.
Полученную информацию я использовал сполна, распустив слухи и подкинув герцогу и Гайеру несколько подложных документов. Взаимное недоверие не даст им договориться, и мы сможем, сыграв на противоречиях расколоть этот опасный альянс.
Война шла неудачно. На море флоты совершали осторожные маневры, не решаясь перейти к активным действиям. После нескольких стычек, даже крейсера перестали делать рейды, ограничиваясь короткими вылазками.
А на суше все боевые действия шли в Восточной области. Ни у одной стороны не хватало сил для проведения полномасштабной десантной операции, вроде создания Приморского фронта. Тогда наша армия смогла занять богатые ресурсами южные провинции Кунакского патриархата, что и привело к победе. А в этой войне главным театром боевых действий стала пустыня на границе империи и Кунака.
Наши войска продолжали планомерное отступление на линию обороны Эль-Ламейн — Аркас. Противник превосходил в численности как минимум в три раза.
Республика Нархел вступила войну, как и договаривалась, но пока ничем нам не помогла. Её эскадры совершили несколько дерзких рейдов к берегам Кунакского патриархата и даже успешно обстреляли стоявший на якоре линкор «Священная ярость Анура». Нархельцы примерялись к колониям кунакцев и нескольким спорным островам, но пока серьезных операций не проводили, что расстраивало наш генштаб. Там надеялись, что это отвлечет кунаских генералов и заставит их перебросить часть войск с фронта на юг.
Кроме войны, у нас была еще и проблема с Западной армией. В ней традиционно было много дворян, и теперь немалая их часть перешла на сторону республиканцев. Несколько полков уже официально присягнули Сенату.
Никто не знал, что с ними сейчас делать. Попытка их разоружить может привести к кровопролитию, а это сейчас смерти подобно. Но не обращать на это внимания тоже нельзя было. Аврелий приказал прекратить снабжение этих полков и заявил, что этим отныне должен заниматься Сенат.
В Сенате сначала обрадовались и передрались за право контроля над этими полками. А потом за голову схватились, когда узнали что такое снабжение солдат. Теперь они спихивают этот груз друг другу, а солдаты голодают и злятся.
Главная опасность была в том, что они попробуют поднять мятеж против власти или пойти маршем на Райхен. Но к последнему мы были готовы. Диверсионные группы взорвали бы мосты перед ними, а железнодорожники обещали заблокировать железную дорогу.
