Наверное, вы удивитесь. Ведь в представлении большинства людей, хоть раз видевших Ткаченко, этот гигант наверняка выглядел грозным. А на самом деле это был (и есть) стеснительный, смущающийся, даже робкий молодой человек, который и мухи не обидит. Но выяснилось это далеко не сразу.
В юношеской сборной он подавал такие надежды, что и вопрос не стоял, быть ли Володе классным баскетболистом. Уже в 1973 году его стали привлекать в сборную СССР (даже Сабонис пришел в сборную на год старше), а в 1976 году он играл на Олимпиаде в Монреале. Было ему всего 19 лет. Все ждали, что Володя там выступит достойно, станет открытием олимпийского турнира. Ведь на тренировках он выглядел очень хорошо. Но своего слова на Олимпийских играх Володя так и не сказал. Все же не хватило ему опыта, уверенности в себе. Выпускали его довольно часто, но пользы он приносил меньше, чем мог бы, робел, тушевался.
Зато со следующего сезона он стал раскрываться по–настоящему. В чемпионате СССР был очень результативным. С ним начали считаться. Этот юноша из киевского «Строителя» превратился в большую проблему для тренеров всех команд. И до 80‑го года, до Московской олимпиады, его прогресс был очевиден, он прибавлял от сезона к сезону. Тогда я уже снова работал со сборной и видел, что не все тем не менее происходит с Володей так гладко, как могло показаться со стороны. Володя парень очень старательный, что, конечно, в нем подкупало. И исполнительный, и ответственный. Работает столько, сколько нужно. Но все равно контроль за ним необходим. И не потому, что он не сделает того, что необходимо, а потому — что может сделать неправильно. Вроде бы отработали тот или иной элемент, глядь, на следующей же тренировке все надо повторять сначала: у него очень трудно вырабатываются стереотипы. И этот недостаток преследует его всю спортивную жизнь. Безусловно, игрок он неординарный. С таким ростом, с такой массой и быть резким, быстрым, в достаточной мере подвижным, выносливым плюс понимающим игру — да, таким надо родиться.
Папа и мама у Володи, как ни странно, невысокие, а он в 13 лет вымахал на 190 см, в 16—на 212, в 19— на 218. И при этом был координированным — редкое качество. Он ведь в юности увлекался футболом, неплохо стоял в воротах, пока его не заметил Владимир Иванович Ельдин и не определил в спортивную школу. Было это в Сочи, где Володя пробыл до восьмого класса. А потом Михаил Фурман увез его в Киев и стал делать из него баскетболиста.
Кстати, в футбол Володя любит играть и до сих пор, причем выделяется среди партнеров лучшим пониманием игры, дриблингом (несмотря на рост и вес), хорошо видит поле, обладает неплохим пасом, об ударе и говорить не приходится. Причем в футболе он словно сбрасывает невидимый груз проблем и забот и резвится как мальчишка. А в баскетболе, кажется мне подчас, он несет какую–то тяжелую ношу, выполняет трудный долг.
Да, как и большинство гигантов, Ткаченко стесняется своей величины. У него это отношение к собственной персоне просто гипертрофированное. Уже давно баскетболисты–исполины избавились от излишней робости в окружении обычных людей, а Володя все еще неуютно чувствует себя, хотя появились ребята и повыше его. Наверное, многие замечают, как Ткаченко старается уйти в тень, стать незаметным. Он постоянно сутулится, втягивает голову в плечи, сгибает колени, идет как бы в полуприседе. И все только для того, чтобы казаться поменьше. Правда, в последнее время, оказавшись рядом с такими же, как он великанами, Володя несколько расслабился, ведет себя поуверенней, не смущается. Однако прежние привычки живучи и избавиться ему от них в этом возрасте не только трудно, но, видимо, уже и не удастся. Рядом с Арвидасом Сабонисом, Витей Панкрашкиным Володя распрямляется, ведет себя естественней. А вот в игре по–прежнему сгибается. И это ему здорово мешает.
Ведь критикуя Ткаченко за то, что он при всех своих явных козырях умудряется проиграть щит даже более низкорослым соперникам, нельзя забывать о его человеческих чертах. Казалось, в борьбе под щитами центровой должен сделать все, чтоб стать как будто еще выше, чем он есть на самом деле. А Володя, наоборот, съеживается — опять же, чтобы не выделяться. Он проигрывает отнюдь не из–за неверно выбранной позиции. И ноги у него работают правильно. Но ставит он их очень узко, ступня к ступне, тоже боясь занять больше места, чем другие. И руки он почти никогда не поднимает. А когда соперник бросается к кольцу, Володя просто–напросто не успевает поднять руки, опаздывает. Вот такой чисто психологический нюанс.
