– Ну все, мне конец! – промелькнуло в голове у опасника.
Мастодонт вдруг открыл пасть, еще больше обнажив внушительные клыки, и быстро что-то заворчал.
– Наверное, оно так угрожает, – подумал Егор, судорожно пытаясь унять сердцебиение. – Сейчас поворчит, а потом как прыгнет – и поминай как звали!
– Егорша, что там? – с этими словами Оксана приподнялась с земли и увидела монстра.
В ту же секунду раздался истошный женский визг, который испугал опасника даже больше, чем созерцание полуметровых когтей на ногах серебристого чудовища. Через секунду девушка словно клещами схватилась за Егора и вдруг резко замолкла. Тихо, нервно глотая воздух, она прошептала:
– Что… кто… что это?
Егор чуть повернулся к ней, стараясь не упускать зверюгу из виду, и почему-то шепотом пробормотал:
– Не знаю! Но его когти и клыки мне совсем не нравятся!
С этими словами он медленно, чтобы ненароком не напугать хищника, выставил вперед руки и стал постепенно отходить за склон своего холма, приговаривая по пути:
– Кингоша хороший, Кингоша – хороший… Не ешь нас, мы еще пригодимся! На что-нибудь…
Если бы его профессор по теоретической контактологии услышал этот бред, то заветная электронная подпись на его удостоверении пилота никогда бы не появилась. Хвала Высшему Разуму, практических занятий на эту тему быть не могло! Присутствующие в учебном плане лекции по этому странному и фантастичному предмету исправно прогуливались практически всеми студентами, которые вместо скучных теорий о встречах с неземными цивилизациями предпочитали пить пиво в соседней с курсами забегаловке. Опасник не был исключением из правил и вдруг сильно об этом пожалел. Кто же знал, что все это может пригодиться!
– Меня Егор зовут, я много умею! Егор!
С этими словами он стукнул себя в грудь и продолжил, воодушевленный тем, что мастодонт не выказывает прямых намерений сожрать его вместе с рюкзаком.
– Это – Оксана. Мы разумные, нас нельзя есть, ладно? Понимаешь?
Оксана сзади, к счастью, молчала.
Серебристое чудовище чуть подалось вперед, словно прислушиваясь к тому, что говорил Егор, а потом вдруг утробно заворчало.
– Эй, постой! Подожди! Пусть мы еще не договорились… – Егор мелкими шажками стал отходить за холм, испугавшись внезапной реакции чудища. – И потом, я не могу понять твое рычание, мое горло… Ох!
В этот момент девушка поскользнулась на покатой поверхности холма и, увлекая его за собой, кубарем скатилась вниз, в недавнее убежище. Упав прямо на нее, Егор непроизвольно сжался от страха, понимая, что его достанут в один момент, и когда почувствовал на затылке дыхание зверя, мысленно приготовился к смерти.
Однако она не наступала. Вместо этого за спиной буквально над ухом опять послышалось утробное ворчание, затем мягкая лапа аккуратно тронула его за плечо, и откуда-то сверху послышался тихий, рокочущий бас:
– Меня… зовут…. – Затем последовал длинный речитатив из рокочущих и свистящих звуков, который Егор, скорчившийся на дне своего импровизированного убежища, не смог разобрать.
Осмелев, он поднял голову и обернулся. Их предполагаемый убийца, возвышаясь над склоном холма, словно человек, положил голову на сложенные лапы и внимательно разглядывал людей, скорчившихся в маленькой ложбинке между холмами.
–… Чё? Как? – ничего умнее не нашел спросить Егор. – Горлуох?
Снежный человек протянул по направлению к опаснику огромную лапу, в которой, казалось, мог бы целиком уместиться трехлетний ребенок и произнес:
– Егор?
Опасник огляделся по сторонам, до последней секунды надеясь, что это или розыгрыш поисковиков с базы, или влияние неизвестных до этого момента галюциногенных флюидов Серединки. Он с силой надавил на глазные яблоки, пытаясь избавиться от наведенной галлюцинации, а затем снова открыл глаза. Однако в окружающем мире ничего не изменилось. Тогда он посмотрел прямо в глаза мохнатому великану и ответил:
– Да! Меня зовут Егор!
Оставалось только надеяться, что религия мастодонта не требует узнавать имена жертв перед обедом. А чудовище ткнуло той же лапой в сторону спутницы:
– Оксана?
Та от изумления потеряла дар речи и смогла только коротко кивнуть. Очевидно, этот жест был понятен их мохнатому собеседнику, потому что он показал лапой на себя и вновь произнес нечто вроде:
