И накануне ее двенадцатого дня рождения она все-таки поднялась в воздух! Счастливая, с сияющими глазами, крепко вцепившись в плетеные подлокотники кресла, девочка плыла над укрытыми ночной темнотой цветочными клумбами — пусть и не на драконе, но уж теперь-то это наверняка было только делом времени. «Я лечу! — восторженным шепотом повторяла она, словно сама себе не веря. — Нейл, я лечу! Лечу!..», и сосредоточенное лицо ее друга озаряла такая же счастливая улыбка. Маг уверенно вел над землей послушное кресло. Он чувствовал, как перекатываются внутри змеиным клубком силовые нити, непокорные, раздраженно подергивающиеся, стремящиеся на волю — и отступающие раз за разом. Он смог! У него получилось! У них получилось!..
Тот первый «полет» завершился всего через полдесятка кругов. Нейл медленно опустил кресло вниз, снял с ветки свой амулет, а на разочарованное «Как, уже всё?!» Кассандры устало ответил, что да. Ему и эти несколько минут дались тяжело. Девочка было надулась, но, увидев его бледное лицо со вздувшимися на лбу синими венами, испугалась. Она никогда не задумывалась раньше, каких усилий стоят товарищу его «фокусы» — а ведь, выходит, стоят, да еще каких?.. «Конечно-конечно, — забормотала Кэсси, с тревогой наблюдая, как маг с облегчением просовывает голову в цепочку амулета. — Я что? Я же понимаю. Нельзя всё и сразу… Сегодня пять кругов, через недельку шесть… Ты сядь, Нейл, сядь, отдохни!» Она вскочила на ноги. Сын герцога эль Хаарта фыркнул: «Что, всё так плохо?» Девочка сочувственно кивнула. И все-таки усадив друга в кресло, примостилась рядом на плетеном подлокотнике.
«Тебе это больно?»- помолчав, робко спросила она. Он, откинувшись на спинку кресла, с улыбкой качнул головой. «Точно? — прищурилась Кэсси. — Не врешь?» Девочка с подозрением заглянула в его смеющиеся глаза: как ни мечтала Кассандра летать, жертвовать во имя этой мечты другом она точно не собиралась. Но тот уверил, что все в порядке — и недельный перерыв вовсе необязателен.
«Дело практики, — пожав плечами, успокоил подружку Нейл. — Тяжело, конечно, в первый раз, да ведь когда-то я и ложку с трудом поднимал!.. Сама-то как? Слабости не чувствуешь или еще чего-нибудь такого?» Девочка помотала головой. «Ну, хорошо, — окончательно расслабился он. — А то я боялся, мало ли…» Она улыбнулась.
На самом деле, слабость была, но не такая сильная, по мнению Кэсси, чтобы обращать на нее внимание. Она ничего ему о ней не сказала. Не говорила и потом, ни о слабости, ни о дрожащих коленках, ни о головной боли и тошноте, что позднее, случалось, мучили ее после ночных «полетов» до самого утра — не хотела расстраивать друга да и боялась, что Нейл, узнав правду, может переполошиться и вообще всё бросить. Поэтому Кэсси стойко терпела, улыбалась, говорила, что никакая магия ее не берет, — а через год как-то привыкла. Голова болела все реже, руки и ноги после тренировок перестали противно трястись, остались только синяки да ссадины, не имевшие к магии никакого отношения — падать все-таки приходилось часто.
И вновь летели дни и месяцы… Когда Нейлу исполнилось шестнадцать лет, герцог эль Хаарт отвез его в Бар-Шаббу — город-государство, где находилась старейшая и лучшая высшая школа чародеев. Поступить туда любому магу было не легче, чем девушке в Даккарай, однако Нейл с блеском выдержал вступительные испытания и был зачислен. Кассандра радовалась за друга, хоть и сильно по нему тосковала: Бар-Шабба была так далеко, а учеников отпускали домой так редко, что ей, привыкшей видеть товарища едва ли не каждый день, ужасно его не хватало. Да и о полетах без Нейла нечего было даже думать… Но летом адептов Бар-Шаббы распускали на каникулы, и сын герцога возвращался домой. Кассандра висла у него на шее, жадно расспрашивала об учебе и, сидя на ветке старого дуба, весело болтала о своих делах — а ночью, как в детстве, поднималась в воздух, воображая себя наездницей.
«Дело практики!»- хохоча, повторяла она когда-то сказанные другом слова, вися вниз головой на закладывающем крутой вираж бревне, которое давно пришло на смену креслу.
