Холидей и Джинкс будут ждать нас на лесном проселке в полумиле от автострады в зарослях эвкалипта. К тому времени мы с Токо уже должны будем заполучить оружие и по сигналу автобуса рвануть по направлению к зарослям — это ярдов сто по открытой местности. В лесу мы будем в безопасности, охрана на лошадях сквозь чащу продраться не сможет.
Наконец мы миновали мостик и повернули на север. Я посмотрел в канаву, надеясь заметить булыжник, испачканный белой краской. Токо был как раз между мной и канавой, он смотрел вперед. Нас разделяло не больше метра, но я не мог ничего сказать ему без риска быть услышанным, а это было опасно: эти ублюдки могли продать кого угодно за ложку сахара, да и я был слишком занят поисками булыжника, чтобы терять время на уговоры. Мы уже приближались к дынным грядкам, там нас разобьют и мы приступим к работе. Но мне было очень важно заметить, где лежит камень. Если его нет, то все отменяется. О, Господи, я больше не смогу вынести такого томительного ожидания, снова иметь дело с этим старым, дряхлым ублюдком Кобеттом, и без денег. В том-то все и дело. Деньги… Ты получаешь все, за что заплатишь — будь то носовой платок или охранник. Деньги — это ключ к успеху Нельсона и всех этих бездарей. Господи, будут ли у меня когда-нибудь деньги? Вытащи меня отсюда, а уж до денег я сам доберусь…
— Стой! — заорал Харрис.
Колонна остановилась.
— Первая восьмерка с Бертоном!
Охранник Бертон отсчитал восемь человек и повел их через поле.
— Вперед — марш! — заревел Харрис на остальных.
Колонна снова пришла в движение, тут я снова глянул на Токо: несмотря на загар, он был бледен как мел. Это начинало беспокоить меня все больше. Господи, неужели у него не хватило мозгов поискать глазами этот проклятый булыжник? Если его нет, то все отменяется и надо будет снова дожидаться удобного момента. Я подмигнул ему, отвернулся и оцепенел. Камень был на месте.
Помеченный белой краской, он лежал в канаве — просто камень размером с детскую голову. Мое сердце ликовало от радости. Булыжник находился футах в двадцати от передвижной уборной, которая повсюду следовала за нами. Холидей спрятала оружие так близко от нее, как только могла. Чертовски ушлая девица, эта Холидей. Да и Кобетту палец в рот не клади. Она действительно ему надолго запомнится. Тут я снова посмотрел на Токо. Тот явно ничего не заметил.
— Стой! — снова взревел Харрис — следующие десять с Байерсом!
Подъехал на лошади Байерс и отсчитал десятерых. И мы потянулись за ним через поле.
— Вперед — марш! — заорал Харрис на оставшихся, и колонна прошагала мимо нас.
Мы с Токо направились к месту работы, стараясь не наступить на дынные плети. Эти грядки, как и остальные места нашей работы, сдавались в аренду свободному подрядчику, который был особенно щепетилен по поводу сохранности своих посадок. Боже упаси раздавить или повредить дыню или само растение» это считалось очень серьезным проступком. Самое удивительное, что охрана разъезжала по бахче верхом, но жалоб по этому поводу от него не поступало.
— Я его не видел, — прошептал Токо.
— А ты смотрел?
— Конечно. А чем, ты думаешь, я занимался?
— Не переживай…
— Я должен был его заметить, должен… — неуверенно протянул он.
— Да видел я его, видел.
— Точно?
— Расслабься…
— Я все больше беспокоюсь…
«Твои страхи еще не закончились», — подумалось мне тогда…
Та часть поля, где мы работали, была на полпути между зарослями эвкалипта и ирригационной канавой. Мы собирали созревшие дыни, складывали их небольшими кучками, которые позже подберут грузовики, и постепенно продвигались к зарослям эвкалипта. Байерс привязал лошадь к молодому деревцу, а сам пристроился в его тени с трубкой в зубах, как капитан, наблюдавший за действиями своей команды. Вот только в руках он держал винчестер.
Мы с Токо работали в некотором отдалении от основной группы. Это было хорошим знаком. Теперь мне не нужно было выполнять норму.
— Пожалуй, нам надо спешить, не так ли? — заволновался Токо.
— У нас еще масса времени, — снова успокоил я его. Теперь моя уверенность в успехе была непоколебима, я просто чувствовал запах удачи.
