«Чтобы тебя сожрали ёкаи, старик». — с нежностью и раздражением подумал Кизаши отлично понимая, что делает Хидэо.
Прямо сейчас его дедушка ковал его будущую репутацию. Да был риск, что он не справится, но если он все же бы сумел, слухи напрочь смели то, кем его знали раньше.
И это работало. Новый пациент, выглядящий так, будто его сожрал и высрал легендарный дракон, а спустя пол часа работы уже более-менее спокойно дышащий комок плоти.
Теперь он был передан целителям послабее, а Кизаши вновь занялся тяжелым пациентом.
Все время сколько он себя помнил, Кизаши тренировался на животных. Целительским техникам в большинстве своем не особо важно, кто перед ними, воитель или та же свинья. Восстановить кишки собаке или человеку для праны — это было не так уж и существенно.
Разве что расход праны может увеличиться.
Сложность целительских техник была в том, что их не так-то просто освоить. Даже ту же целительскую длань осваивали далеко не все, что уж говорить о чем-то еще более сложном.
Но Кизаши смог это сделать, а его вынужденная изоляция скрыла подобное достижение от общественности. Люди просто не хотели ничего знать о калечном внуке главного целителя.
Но теперь все изменилось, ведь алхимик мог применять освоенные им техники не только на животных, но и на людях.
Стимулятор привычно отправляется в живот и сердце взрывается болезненными потоками праны.
Но Кизаши все равно. Он весь в спасении и помощи своим братьям, который всю его жизнь не считали его равным себе.
И теперь их мнение с каждым новым телом постепенно менялось.
Сомнения и недоверчивость сменялись удивлением и задумчивость, а им на смену приходили удивление и ошеломление.
Кто бы мог сказать, что бестолковый внук старика Хидэо окажется способен применять столь сложные и энергозатратные техники?
А что насчет его боязни крови? Неужели он смог ее побороть?
Разве такое возможно?
Реальность ломала всех их представления о логике и положении мира.
При этом, никто не говорит, что у Кизаши не было неудач. Он не являлся богом целительства, поэтому некоторые из пациентов так и умирали у него на руках.
Но ведь подобное происходило и у других целителей. Эти люди находились между жизнью и смертью слишком долго. И хоть их старались довести как можно быстрее от фронта до Цитадели, но даже у железных организмов воителей имеются пределы.
Безусловно, старшие целители справлялись намного лучше, однако для своего возраста и положения «новичка» Кизаши держался очень хорошо.
В этот же момент один старик мысленно улыбался. Все его существо пело от удовольствия, когда его внук и он сам одновременно работали и спасали чьи-то жизни.
Как же он давно этого хотел.
При этом старый целитель был горд самим собой. Те склянки, что он заказал у Кизаши были совершенно не нужны. Их даже не открыли, так как нужный запас у больницы имелся.
Все дело было в том, чтобы привлечь Кизаши сюда и толкнуть его действовать. Вынудить сделать шаг и дать шанс показать себя в трудную минуту перед всем кланом.
Дать ему тех, кого он спасет прямо из лап смерти и заставить себя уважать.
Так почему же Хидэо ничего не сказал своему внуку? Почему он ждал первого шага именно от него?
Просто благодаря жизненному опыту старый целитель знал, что этот путь Кизаши должен был пройти самостоятельно
Он должен был считать, что именно он сам решился на помощь больным.
Ему ни к чему было знать, что дедушка внимательно следил за его прогрессом в борьбе гемофобией, а также планомерно капал на мозги разговорами о том, как же им не хватает свободных рук из-за приказа старейшин.
Старик Хидэо скрыл довольную улыбку в усы. Невольно он подумал, что из-за общения с одним хитрым целителем, он сам подхватил у него любовь к изощренным планам.
В любом случае, он был счастлив наблюдать за рождением новой звезды Сумада, чей свет не был запятнан его собственными ошибками и неудачами.
«Эх, Игиро наконец-то я могу подумать о том, что уйти на покой, ведь у меня теперь есть тот, кому я могу передать свое наследие».
Вот только поглощенный радостью старый целитель не видел косой взгляд Мичиро Сумада, своего первого ученика.
