– Клянусь, – говорил он, – своей жизнью, своей честью, всем, что мне дорого, всем, что я знаю, всем что люблю. Клянусь исполнять, уважать и охранять справедливость, защищать независимость, безопасность и целостность всех обитателей Целистики, верно служить возложенной на меня обязанности, соблюдать и уважать международный свод законов. Клянусь до последнего дыхания, последней капли крови защищать мир между биороботами и людьми.
Церемония шла долго. Возникла некоторая заминка, когда оказалось, что один из биороботов не оснащен «чипом контроля» (так их назвали).
– Это Гордон Келли, – объяснил Эхо, успокаивая членов Совета. – Он всего час назад стал биороботом, вам не о чем беспокоиться… подождите пару минут, пожалуйста… видите? Вот и все. Он снова обычный человек.
После церемонии уставший Странник пошел ужинать в маленькую баливскую кафешку где-то на нижних уровнях Немериса, у самого подножия Башни Совета. Эхо знал, что Страннику приятно, когда он пользуется телом Привратника, поэтому он составил своему создателю компанию, и они вместе уселись за столик у окна, глядя на проходящих мимо людей.
– Это был долгий день, – сказал Эхо. Его системы были перегружены большим количеством биороботов, так или иначе участвовавших в собрании. Только сейчас, когда все разошлись, он снова с удовольствием ощущал, что может просчитывать ситуацию на дни вперед, будто бы вдруг исчезла туманная стена, загораживавшая обзор. Он исследовал открывшееся время с любопытством и восхищением.
– Что ты видишь? – спросил Странник.
– В смысле, «вижу ли я спасение для людей»?
– Да.
Эхо сделал паузу, задумавшись.
– Я не знаю. Есть минимум век впереди. Там несколько кризисных моментов, но разрешимых, и пару раз человечеству придется пойти на небольшие уступки. Потом мы выкупим себе несколько систем, и у биороботов появится собственное отдельное государство.
– Ты знаешь, к чему всегда идет такое «разделение».
Он знал – к войне.
– Я не могу сказать точно. Смотри, мы ведь прошли сейчас этот кризис. Давай просто будем верить, что пройдем и следующий. Ты ведь веришь?
– Верю, – улыбнулся Странник. – В конце концов, никакие знания нас не спасают. У нас всегда остается одна вера.
– Наверное. Так ли уж сильно мы отличаемся? – сказал Эхо.
Они замолчали. На улице пошел снег. Хлопья пролетали верхние ярусы города, через щели, мимо труб и климатических систем, попадали в стоки, сливались в грязные резервуары, снова замораживались и рассеивались над средним ярусом. И только самые редкие, и от того почему-то самые красивые снежинки, достигали желтоватых огней нижних улиц. Старичок-официант (он же владелец, повар и единственный сотрудник кафешки) разносил горячий чай. Болтались под кондиционером пластиковые полоски с сувенирными иероглифами сайфов.
– Я убил вас, – сказал Странник.
– Ты… что? – спросил Эхо.
– Убил вас всех. Одного за другим. Активировал чипы контроля. Остался один ты.
Он не врал, и Эхо видел это. Все биороботы в мире были мертвы. Чип Эхо должен был включиться через минуту. Странник давал Эхо возможность ответить.
– Я видел такой вариант, – сказал Эхо.
– Но ты верил мне. Знаю.
– Я всегда думал, что ты на стороне справедливости.
– Ты ошибался. Я на стороне людей.
Звякнула, падая, чашка чая, которую Эхо взял просто из вежливости. Странник встал.
Он вышел на темную улицу, которая уже почти опустела, полная грязных луж. То тут, то там с верхних ярусов сливались нечистоты. Глядя в никуда, Странник пошел по улице, не обращая внимания на эти зловонные потоки.
Постепенно, чем дальше он уходил, его сгорбленная фигура все сильнее сливалась с паром и выхлопами, пока совсем не пропала.
