– Василий Александрович, что там внизу происходит? – спросил казак.
– Ничего нового, Иван Ефремович, – крикнул корнет ему в ухо. – Наши опять выбили французов из деревни и согнали их с высот, но те контратакуют. Генерал Мезенцев еле держится и просил прислать подкрепления.
– А император чего? – коротко поинтересовался полковник.
– Ответил, что подкрепления будут через три часа. Резервный корпус еще на марше.
– Черт побери, ежели генерал не сдюжит, французы могут и к нам прорваться. А ведь там их величества и весь штаб.
– Должны выдержать, – прокричал Кудашев, – прусаки бригаду в подкрепление прислали, но у нас порох подходит к концу. Никак обозные к передовой пробиться не могут. Французы их еще на подходе расстреливают. – Корнет помолчал секунду, а потом добавил: – Господин полковник, мне обратно пора. Надеюсь, что удержим французов, – адъютант козырнул и натянул поводья.
– Спасибо, корнет, – Ефремов козырнул в ответ, – предупрежу своих молодцов, чтобы были наготове.
Корнет Кудашев ошибся. Наполеон, увидев возможность прорвать истощенный атаками фронт союзников, подготовил сюрприз. Сосредоточив десять тысяч сабель в один мощный кулак, император скомандовал наступление. Из-за пороховой завесы союзники вовремя не заметили этот маневр.
В три часа пополудни, когда шум боя усилился и начал приближаться к штабу союзников, прискакавший лейтенант сообщил, что французы под командованием Мюрата смяли русско-прусскую линию и теперь наполеоновские кирасиры и драгуны под прикрытием артиллерии мчатся прямо на высоты, где находятся их величества. В голосе лейтенанта слышалось отчаяние, ибо сил, чтобы сдержать этот бешеный натиск, попросту не осталось.
– По коням, – рявкнул Ефремов, и казаки, вмиг оседлав коней, образовали линию, выехав на гребень холма. Оттуда уже стали видны закопченные кирасы французов и красные мундиры драгунов, которые, как волна, накатывали на русские позиции. Поблизости стала шипеть шрапнель полевых пушек, зарываясь в чавкающее после дождя месиво.
Вынув саблю и указав клинком на ряды французских кирасир, он прокричал:
– За бога, царя и отечество! – и, тронув коня, перешел в рысь. За ним лавиной тронулся весь полк, чтобы остановить французов и продержаться до прибытия подкреплений. С ходу полк врезался в ряды кирасир, дабы замедлить их наступательный порыв. Проскочив первый ряд, полковник саблей сшиб оказавшегося сбоку француза и, увидев орущего кирасира-великана с левой стороны, дал шенкеля коню, чтобы уйти от удара. Потом, чуть повернув коня в сторону, ударил другого кирасира в незащищенную спину. Великан-француз с ревом врубился в ряды казаков позади полковника, но через мгновение упал с коня, сраженный выстрелом в упор.
В одно мгновение ряды русских и французов смешались – командовать разрозненными группами всадников стало невозможно. Началась обыкновенная свалка, что было на руку казакам, ибо французы потеряли свой наступательный порыв, а их артиллерия, боясь задеть своих, прекратила обстрел. Ряды кирасир построились довольно плотно для атаки, и схватка получилась очень тесной. Подчас люди соприкасались коленями, били друг друга локтями, рубили саблями, кое-где звучали выстрелы. Полковник был опытным воякой, с детства приученным к битве, и дрался хладнокровно. Впрочем, кирасиры тоже дрались отчаянно, и за полчаса лейб-полк потерял треть своего состава. Никто из противников не собирался уступать, но французы начали давить массой, и положение стало совсем отчаянным, когда, наконец, подоспели подкрепления.
– Наши! – закричали казаки и с новой яростью набросились на противника. Ефремов оглянулся назад и увидел лавину всадников, галопом скакавших в их сторону. «Успели», – с облегчением подумал он. Через минуту подоспевшие уланы с криком навалились на уже порядком подуставших французов, и полковник, получив минуту передышки, собрал вокруг себя уцелевших всадников для повторной атаки. Теперь уже русские теснили французов, шаг за шагом сгоняя их с гребня холма.
– Жмите их, робята, – прокричал Ефремов своим, указывая на правый фланг французов. Лейб-гвардейцы мигом выстроились в колонну, дабы зайти в тыл отступающим кирасирам. В это время с левого фланга раздались звуки трубы. Это наконец-то подоспели драгуны. Французы, преследуемые массой русской кавалерии, были отброшены назад, на исходные позиции.
