– Поеду в полк, – решил Олег после странного ночного разговора с Львом Николаевичем, – поеду в полк, дам им всем разъебон по полной программе. Тоже мне – хозяева вселенной! Пассионарии ебанные!
Полк выстроили в каре, поротно, в две шеренги, так, что бы как и положено во время инспекционного смотра, генерал мог подойти к каждому солдату и осмотреть его внешний вид.
Солдаты выгибали грудь дугой и прослеживали путь своего генерала поворотом головы, словно подсолнухи провожают свое солнце в небесах. Рядом с Олегом, отставая на пол-шага, следовал командир второго "выборгского" оберштурмбаннфюрер Махонин. Махонин был в полку единственным кадровым офицером-танкистом, и Олег его ценил не сколько за выправку и чисто военную жилку, сколько за умение держать время на марше и любовно содержать раритетные копии "шестерок", оттиражированные шаром с машин дивизии "Гитлерюгенд", которые Олег просканировал еще осенью сорок четвертого года.
– Командир первого батальона штурмбаннфюрер Задорожный, – выкинув правую руку в приветствии встретил Олега долговязый, совсем не танкистской комплекции офицер, когда они приблизились к правому крылу полкового каре.
– Хайль, – Олег в перчатке пожал долговязому руку и двинулся дальше.
– Командир первой танковой роты первого батальона гауптштурмфюрер Титов! – тараща глаза выпалил коренастый офицер, как только Олег остановил на нем свой немигающий взгляд.
– Сколько машин в роте? – спросил Олег.
– Десять панцеркрафтваген – шестой модели "тигр", десять бронетранспортеров "двести пятьдесят первых", два кюбельвагена, два мотоцикла БМВ…
– Сколько на ходу?
– Все.
– Заводи, – безапелляционно приказал Олег.
– К машинам, – крикнул своим подчиненным коренастый, и рота мгновенно рассыпалась.
Строй солдат, сначала казалось разбежался в совершенном беспорядке, но уже через пару секунд стало ясно, что выучка и тренировки сделали это подразделение настоящей боевой единицей. Танкисты едва добежав до своих машин, ловко запрыгивали в люки, и вот уже плац окутали клубы первых обильных выхлопов дизелей…
– Укажите задачу на марш, оберфюрер, – вежливо наклонившись сзади к Олеговому уху, спросил командир полка.
– Пусть проедут до ка-пе и там отбой, – ответил Олег, полностью поглощенный любимым зрелищем.
Танковая рота разворачивалась в походную колонну. Командиры танков с наушниками поверх фуражек, по пояс возвышаются над командирскими люками, из под самых башен напряженно сверкают глаза механиков-водителей. Лязгают траки по брусчатке.
Рыкают дизеля, выплевывая из под обреза кормы облака черного выхлопа.
– Хорошо, я доволен, завелись и перестроились без проблем. Надеюсь, так будет и в бою, – сказал Олег, повернувшись к полковому командиру.
– Зигхайль, – махнул правой рукой оберштурмбанн…
– Командира роты отметить.
– Яволь!
– Идем дальше…
До роты связи, из второй шеренги которой так решительно тянула свое личико унтершарфюрер Маринка, Олег добрался только к исходу второго часа инспекции.
Уже три раза давались команды ротам заводить моторы и двигаться маршем в походной колонне, уже шестерых офицеров и унтеров Олег понизил в должности за нерадивость…
– Командир роты связи унтерштурмфюрер Васильев.
– Командир первого взвода штуршарфюрер Сытников.
– Первая шеренга три шага вперед марш, – скомандовал Олег.
Он подошел к Марине и посмотрел ей в лицо тем самым рассеянным взглядом, что всегда смотрел на своих солдат.
– Командир первого отделения унтершарфюрер Петрова…
– Жетон, – дежурным голосом скомандовал Олег.
Маринка ловко рванула ворот и радостно на уровне Олеговых глаз двумя руками вытянула висящий на шнурке личный жетон.
– Правый каблук.
Марина послушно сделала "кругом" и встав на одной ноге, согнула другую в колене.
– Левый каблук.
Теперь согнулась другая нога.
Олег с совершенно равнодушным лицом двинулся дальше по фронту, а Марина все тянула свое личико. Тянула и тянула.
И только Колька Сытников улыбался, пришептывая про себя, "ну все, конец тебе сучка, теперь тебе конец"…
