Изобилие пришло в страну как в сказке про рыбака и рыбку. Курочкин еще слышал такую байку, что есть под Москвой некие секретные поля, где до горизонта стоят склады и пакгаузы… И что склады эти битком забиты всяким добром – от галантереи и компьютеров, до продовольствия и стройматериалов… и что охрана из самых лучших и проверенных НКВДэшников только и грузит подходящие туда составы, которые везут все это потом во все города. А когда склады пустеют, охрана уходит и за ночь – все склады опять полные! Вот такая брехня… Так или иначе, но даже у них в лагере, компьютеров и жрачки было завались. А что же на воле? Так – то!
На вокзале купил билет до Питера. Два золотых червонца – за место в купе вагона первого класса. Никакой очереди и чистота повсюду неимоверная. Два корейца – дворника громадным пылесосом взад-вперед утюжат стерильно глянцевый асфальт. По перрону неторопливо прохаживается парочка городовых. А возле книжного киоска стоит… Эх, ма! Настоящий эсэс! Слыхал Курочкин про такие новые дела, но не верил. Говорили, что в некоторых лагерях не НКВД, а эти – "новые хозяева"… И точно. В левой петлице – собачья голова… На рукаве орел с прямыми крыльями, выше орла – российский флаг бело – оранжево – черный, а ниже орла – нашивка… "Малюта Скуратов"… Круто!
Городовые к эсэсовцу с опаской. Сворачивают от него не доходя метров тридцать.
Уважают!
И поезд вот подошел минута в минуту.
Курочкин и не удивился, что с этим эсэсом они оказались в одном купе.
– А что городовые то вас боятся, я заметил! – спросил он соседа после первой рюмки предложенного за знакомство коньяку.
– Понимаешь, – эсэсовец хоть и моложе лет на пятнадцать, но сразу перешел на ты…
А может и не перешел, а просто распространил на Курочкина свое обязательное правило, – понимаешь, не любим мы их – они ведь раньше до катаклизма с нас брали…
Менты… ГАИ, медвытрезвон… Ну мы им после всего – немного и отыграли… Тут и газеты напечатали пару историй, будто мы – СС стали их проверять на улице. И если в карманах находили наличные деньги – то вплоть до… и эсэсовец сделал характерный жест, проведя ребром ладони по горлу, – они свои личные деньги могут теперь только в гражданской одежде при себе носить, а если в форме – то нет.
– Понятно. Хороший обычай.
– Но это все неправда…
– Да?
– Мы – СС – мы по нашему уставе воюем только за рубежами. И никогда внутри.
– А как же все же городовые? Чего ж они вас так с опаской?
– На всякий случай, – он рассмеялся, обнажив перламутровой свежести ровные блестящие зубки, – Ну еще по одной, за знакомство.
Выяснилось, что юного эсэса зовут Андрэас. До вступления в штандарт его Андреем звали, но там их как бы перекрещивают.
– Понимаешь, это как монашеский орден. Служба в СС – это особенный мистически посвященный вид служения, – говорил юный унтер, слегка захмелев.
– Я конечно не обижаюсь, но у вас это так принято – с незнакомыми "на ты"?
– А ты не знал? Странно. Все знают – у нас особенная этика.
– Да, я вот хотел спросить, вы кто по званию?
– Лейтенант панцер-гренадерской дивизии Малюта Скуратов.
– А крест за что у вас?
– Ленточка вот эта, – Андрэас ткнул себя пальцем в центр солнечного сплетения, – ленточка креста второго класса – за Чечню. А этот, железный крест первого класса – за Афган.
– А что в Чечне было, если не секрет?
– А ты не знаешь?
– Да я же дорогу строил…
– Что было? Выселили всех чеченов в три дня. Собрали всех и выселили. Подогнали транспорт… И… Тебе знать этого не надо. Но в общем, говорят что На Фолькленды. Специально у Англии эти острова для них купили.
– Как? Технически как?
– Тебе лучше не знать…
– Та-а-к, – промычал Курочкин, а Афганцев? Их тоже – на остров Пасхи что ли?
– Почти угадал. В Африку. Они же люди южные – к жаре привыкшие. А черные в Конго и Анголе все от спида повымирали. Земля освободилась. А в Афган мы братские народы Индии пустили. Теперь с союзной Индией на юге граничим.
– А вы, а ты куда теперь направляешься?
– Из отпуска… и надеюсь, за рыцарским крестом, – Андрэас показал пальцем на шею.
– Опять на войну?
– Да, – односложно ответил юный эсэс и откинувшись на белоснежную подушку вдруг по детски засопел. И даже слюньку пустил, совсем как маленький.
