Сэйерс вскинул руки, словно призывая невидимую толпу к молчанию.
— Не судите меня слишком строго, Брэм, — попросил он. — Пожалуйста, я очень вас прошу.
Стокер хотел было еще что-то добавить, но, передумав, поднялся, оставив на столе открытку и жетон.
— Помоги вам Господь, Том, — сказал он и, повернувшись, зашагал к выходу.
Двумя днями позже, в час, когда большинство горожан уже подумывали об отходе ко сну, Луиза спустилась на улицу, где ее поджидала четырехколесная карета. Молчун уехал часом раньше, поэтому сегодня Луизу сопровождала Немая. Сначала они должны были заехать к Гати и забрать Эдмунда Уитлока, после чего отправиться к цели своего ночного путешествия.
Египетский зал находился на Пиккадилли и последние шестнадцать лет считался английским Домом Тайн. Фасад его напоминал древние храмы, высокое четырехэтажное здание производило впечатление вырубленного в скале святилища, очень похожего на те, что встречаются в долине Нила. У самого входа стояли две массивные колонны, архитрав был украшен двумя барельефами. Мираж, выполненный из цемента и штукатурки. По обеим сторонам этого клочка древней пустыни выстроились ряды опрятных домиков в георгианском стиле.
В здании располагались два театра. Один из них на три месяца сняли Маскелайн и Куки для проведения своих магических жульнических сеансов, которые длились вот уже десять с половиной лет и конца-краю им не было видно. Другой время от времени использовался для проведения различных выставок и редких представлений.
За несколько минут до полуночи карета остановилась перед Египетским залом. Выйдя из экипажа, Эдмунд Уитлок подал руку Луизе. Постороннему наблюдателю показалось бы, что здание закрыто, но перед Уитлоком и Луизой двери его распахнулись и ожидавший привратник впустил их внутрь. Луиза двигалась как в полусне, опустив голову, не глядя по сторонам. Они сразу прошли за кулисы, откуда Молчун, дожидавшийся приезда, повел их в зал, очень уютный, с небольшой сценой и лестницей, ведущей от рампы в оркестровую яму.
Горели огни, занавес на сцене был поднят; между театральными представлениями выступал Маскелайн, нужные ему декорации установили только наполовину, сквозь них виднелась задняя стена театра. С полдесятка фигур темнело в кабинках, все — мужские. Хотя они сидели порознь, некоторые из них довольно громко переговаривались между собой. Уитлок подвел Луизу к стоящему посреди сцены креслу, усадил в него, а сам направился к рампе.
— Джентльмены! — воскликнул он, и голос его зазвенел под куполообразным потолком зала. — Добро пожаловать. Я говорил с каждым из вас отдельно о нашем вечере.
Опустив голову, Луиза сидела в кресле, устремив взгляд себе под ноги. Накануне Уитлок возил ее на Бонд-стрит, где она заказала себе новое платье, и модистки сшили ей его за сутки. Волосы Луизы были убраны в замысловатую прическу, сделанную Немой, удивительной мастерицей в парикмахерском искусстве. Напудренное лицо Луизы, от природы бледное, несколько оживляли наложенные на щеки слабые румяна.
Она не заметила, но скорее почувствовала, когда Молчун, выдвинувшись из-за боковых кулис, вышел из тени и встал позади нее, чтобы наблюдать за залом.
— Я знаю, как вы все заинтригованы, — продолжат Уитлок. — Я знаю, как вы благоразумны и осмотрительны. Но мне известно также, что каждый из вас очарован мисс Портер. Сегодня одному из вас я предоставлю шанс полностью реализовать свои чувства.
Услышав свое имя, Луиза медленно приподняла голову и украдкой посмотрела на Уитлока. Она видела его силуэт на фоне рампы, вязкую тьму зала перед ним. Мужчины в нем казались слабыми тенями на фоне более густой. Она не сумела разглядеть их лиц. Белели только треугольники их рубашек.
— Знайте — мы ничего не скрываем от вас, — говорил Уитлок. — Я не совру, если скажу, что вся моя жизнь прошла вне Божьего ока, и прошла она… замечательно. Самая прекрасная из всех свобод — это свобода от совести. Христос висел на кресте, но мне безразличны его страдания. И я не чувствую за собой никакой вины. Мной владеет не Бог. Мной вообще никто не владеет.
