Он подошел к ним, бегло взглянул в ящики и увидел, что из некоторых ячеек папки исчезли. К примеру та, где находилось дело о мужчине, обнаруженном с иголками в теле. Без перечня, навскидку Себастьян не мог определить, какие именно дела отсутствовали, но предположил, что в основном старые.
В эту секунду Себастьян услышал голоса. Он торопливо вышел из комнаты и увидел двух стенографисток, направлявшихся в свою комнату в дальнем конце зала. Они оживленно болтали о чем-то, чирикали словно воробышки, такие же бодрые и настороженные. Поскольку стенографистки появлялись раньше всех, их комната обычно открывалась первой. Увидев Себастьяна, они разом прервали разговор, поздоровались с ним.
— Доброе утро, — запоздало ответил он, не переставая злиться на Сэйерса, явно обшарившего все комнаты.
Подойдя к своему столу, Себастьян увидел на нем ключи — они лежали у деревянной полированной таблички с его именем. Виновато озираясь, он открыл верхний ящик стола и сунул в него связку, в самую глубь. Только убрав с глаз долой злополучные ключи, Бекер начал понемногу приходить в себя.
Потеря нескольких старых, давно забытых всеми папок не была трагедией. Разумеется, Себастьян не отдал бы их Сэйерсу сам; какими бы ненужными они ни были — им надлежало оставаться в отделе. У папок, как и у сотрудников, есть свой срок службы.
Себастьян не видел большой беды в том, что Сэйерс украл только папки. Конечно, он совершил отвратительный поступок, заставил Себастьяна поволноваться и рассердиться; он впустил Сэйерса в свой дом, а тот, воспользовавшись его гостеприимством, обокрал своего благодетеля, хотя все же вред причинил незначительный.
«Никогда не доверяй алкоголику и одержимцу», — мысленно повторил Сэйерс заповедь детектива. А Сэйерс, каким бы честным ни казался, был и тем и другим.
По мере прихода сотрудников Себастьян окончательно успокоился, выдвинул кресло, вздохнув, опустился в него и потянулся за верхней бумагой. За время отсутствия ему поступила целая пачка документов. Первый страх прошел, день уже не представлялся ему столь катастрофическим. По крайней мере утренние события закончились намного лучше, чем он предполагал.
Его ответа ожидали несколько писем от потенциальных клиентов агентства. Не очень важные, следовательно, Себастьян мог просто отписаться. От оперативного сотрудника агентства пришла телеграмма из Калифорнии. Рядом с ней лежало прошение Оукса о компенсации ему затрат, связанных со вчерашней поездкой домой к Бекеру. «Придется тебе подождать, — подумал Себастьян. — Все наши финансовые вопросы решает мистер Бирс лично. Только он распоряжается кассой агентства».
От внезапно пришедшей к нему страшной мысли Себастьян застыл на месте. Затем медленно встал и направился в кабинет мистер Бирса.
Он вошел, обогнул массивный стол и приблизился к сейфу, мощному шкафу из стали и латуни, по возрасту старше самого здания, в котором находился. Выбрав самый крупный ключ на связке, Себастьян вставил его в замок, повернул, открыл дверь, высокую, как Вавилонские врата. Внутри сейфа царил полный кавардак — все было перерыто и оставлено в беспорядке. Взгляд его упал на раскрытую пустую кассу.
* * *
— Украл, — упавшим голосом произнес Себастьян. — Он украл всю нашу наличность, весь наш резерв.
— Ты знаешь, сколько там находилось денег? — спросила Элизабет.
— Тысяча двести долларов с мелочью. Для них Бирс вел отдельный журнал, чтобы не разглашать имена наших информаторов.
— Тысяча двести долларов? — испуганно повторила Элизабет.
В комнате повисла гнетущая тишина.
Они сидели на кровати Фрэнсис. Проведя весь день в поисках Сэйерса, обойдя пристань и переговорив со всеми капитанами или старшими помощниками, проведя несколько часов на железнодорожном вокзале, опросив дежурных, машинистов и старших проводников и не обнаружив нигде его следов, Себастьян вернулся домой, надеясь в тихой обстановке решить, как ему следует поступить. Первым делом он бросился к чемодану экс-чемпиона, досконально перерыл его, пытаясь угадать его последующие действия, но ни к каким выводам не пришел.
Себастьян несколько часов держался, сохранял спокойствие, но к вечеру его прорвало. Он впал в бешенство.
