– Ты удивляешь меня, – медленно проговорил Машкара. – Если вас учили нацеливать разум, подобно Аревелку, ты должен помнить, что стрелы, свистевшие над его головой, летели с правого берега. Твой выговор… Каким образом ты оказался в котле?
Ознобиша дерзко ответил:
– Мой господин уже не первый, кто сегодня прислушался к речи этого райцы. Достойный обитатель дворца при мне мечтал продолжить Ойдригову войну, а сам тоже не мог отличить дикомыта от гнездаря.
– Ты уверен, что третий наследник умеет их различать?
Ознобиша насторожился, опустил глаза. Если Машкара вздумал проверить, не начнёт ли он болтать об Эрелисе, то не на такого напал.
– Мой государь лучше всех постиг северный край, которым рождён править.
Андарх тихо рассмеялся. «Кем ты был? – вдруг задумался Ознобиша. – Прежде, чем зачудиться умом и превратиться в Машкару? Воином? Жрецом сгинувшего Бога? Владетелем, в одночасье утратившим подданных и семью?..»
А тот продолжал, всё более смущая выученика Невдахи:
– Отпрыск смелого Эдарга превыше кривотолков, малыш. Вот что! Затверди-ка несколько имён: эти люди не обманут, если тебе понадобится помощь или совет.
Ознобишу последнее время не поучал только ленивый.
– Мой господин слишком добр…
– Так слушай, желторотый птенец котла. Захочешь перемолвиться с верными людьми, ступай в кружало к Харлану Пакше или разыщи Цепира, доверенного райцу владыки.
«Цепира…»
– Они сами прошли котёл и отлично знают, каково служение начинать. Ну, мне пора: друзья нашли в судебне очередной узел, могущий оказаться облыжным. И ты беги, маленький райца, не то хозяин искать пустится. Дорогу найдёшь?
Это было уж слишком. Ознобиша ответил за всю Чёрную Пятерь:
– Мой господин сведущ в путях котла. Не думает ли он, будто нас стали хуже учить?
На самом деле пути котла были запутанны и темны. Торопясь вдоль нитей ве́щей берёсты, Ознобиша о чём только не передумал. «Цепир, Харлан… Теперь и меня?!» Всё тело сжималось, ужас то подкатывал волнами, то чуть отступал. Ко времени, когда впереди показалась знакомая дверь, Ознобиша твёрдо решил держаться подальше и от Машкары, и от «верных» людей.
А то не начали бы от Ветра поклоны передавать.
По счастью, вход снова охранял рыжебородый Сибир. Ознобиша кое-как выдавил улыбку, сунулся мимо него в дверь.
И… натолкнулся на вытянутую руку исполина.
– Погоди. Послушай сперва.
Ознобиша проворно отступил:
– Я не буду подслушивать у дверей государя!
Сибир схватил Ознобишу, притиснул ухом к тёмным доскам.
В покоях Эрелиса звучали напряжённые голоса. Брат с сестрой наседали на Невлина. Серьга и комнатные девки, кажется, прятались по углам.
– Это не урок царского вежества, а моя честь! Не хочу силой рваться мимо тебя, почтенный сын Сиге, но, во имя кипунов Воркуна… лучше ты отойди.
– Господину следует подождать хотя бы до завтра, – упрямился старый Трайгтрен. – Мы составим послание. Я сам его отнесу. Мы подберём убедительные слова…
– До завтра? – рычала Эльбиз. – Мы видели, что бывает, если опоздать на мгновение. Пропусти добром!
– Во имя Закатных скал!.. Дитя, ты толкуешь о вещах за пределами своего разумения. Царевнам Андархайны…
– Пристало кротко смотреть, как губится имя брата? Захочется людям служить тому, кто мог спасти и проспал?
– Дитя, ты не способна понять…
– Пропусти!
– Они сделали это с моим человеком, – вновь подал голос Эрелис. – Значит, сделали со мной. Не вынуждай оскорблять твою седину!
Сибир открыл дверь. Неодолимой рукой втолкнул Ознобишу в чертог.
Перед глазами возникли складки вытертой парчи. Спина Невлина, прижатого к самому выходу. Против старого вельможи плечом к плечу стояли царята. Суровые, свирепые, сейчас в бой! Эрелис – в шитом кафтане, как для Правомерной Палаты. Только пояс оттягивали ножны. Простые, исцарапанные… оттого нешуточно кровожадные. У Эльбиз висела с плеч жемчужная ферезея. Косо запахнутая, не скрывающая боевого ножа.
И оба пылали золотым царским огнём. Ничего прекраснее и страшнее Ознобиша в жизни не видел.
Мгновение минуло. Невлин оглянулся. Царята уставились круглыми глазами, как на оживший маньяк.
И… разом бросились к Ознобише.
