…не церковь, не служба. На берегу реки стояла, и последний лед, плывущий с верховий, прибился к сырому холодному песку, и одинокая чайка кричала над ней, поминала всех усопших, погибших: расстрелянных, взорванных, лежащих под небом, под ветром – без могилы, без отпевания.
– Еще молимся о упокоении душ усопших рабов Божиих, и о еже проститися им всякому прегрешению, вольному же и невольному…
«Мы все согрешили. Мы все грешны».
– Яко несть человек, иже жив будет и не согрешит. Ты бо един токмо без греха, правда Твоя – правда во веки, и слово Твое – истина.
Горящие глаза. Дрожащие пальцы. Частое дыхание людей, стоящих во храме.
Она становилась каждым из них.
Любым – из толпы.
На ее лицо налеплялась чужая кожа. Иные черты замещали ее черты. Иные сердца бились внутри.
За миг-другой она проживала тысячи жизней.
Сначала ей было страшно. Потом она помолилась: Господи, вразуми, – и стала слушать как музыку другие души, толпящиеся, как мотыльки в свете свечи, внутри нее.
Люди! Милые люди. Чужие. Родные. Всякие. Разные.
Вы все умрете, люди. Непонятной мне; неизвестной смертью.
Но пока я живу рядом с вами, и вы живете рядом со мной.
Я чувствую вас. Я вижу вас, слышу вас.
Вот вы все, мои родные, мой народ, в храме, со мной.
Мы собрались, и мы – собор.
Как мне надо любить вас? Что сделать для вас?
Чтобы вам не так страшно было. Чтобы вы поняли, как и я сейчас: мир один, и жизнь – одна, и Родина – одна, и Бог – один, и все мы умрем, и главное, что есть, пока мы живы, это – любовь.
Любовь и ласка, ласка и любовь.
Дать вам любовь мою! Как? Что сделать надо? Что?
Я – это вы, а вы – это я. Мы – народ.
Хор пел тихо-тихо, нежно-нежно, будто не раскрывая ртов; будто качались на воде, потревоженные проплывшей смоленой лодкой, духмяные снежно-белые лилии:
– Иже Херувимы тайно образующе и Животворящей Троице трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение, яко да Царя всех подымем, Ангельскими невидимо дориносима чинми… Ал-ли-лу-и-а!
Сердце Алены расширилось, вместило в себя все, весь мир видимый и невидимый.
Ей в одно мгновенье стало понятно все.
И зачем она живет на свете. И зачем все живут.
И зачем Бог приходил.
И зачем одних людей Бог берет на небо раньше, а других позже, давая им выпить чашу длинной тяжелой горькой жизни до дна.
Священник поднял руки.
Ей казалось – это он к ней одной руки протягивает.
– Мир всем!
«Да, да, мир, – лицо Алены заливали слезы, и она слизывала их кислое вино. – Мир, а не война…»
– И духови твоему, – гудел, как первый пароход на освобожденной ото льда реке, мужской хор.
– Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы…
«Возлюбим друг друга! Почему же до сих пор мы все никак не возлюбим друг друга! Ведь это тысячи лет назад возвещено было!»
И все, кто стоял рядом с ней и далеко от нее, весь народ в церкви, все запели, нестройно, коряво, трогательно, кто-то слов не знал, забыл, кто-то ловил по губам близко стоящих старух, знавших, как старые пророчицы, все, что было, есть и будет, и робко повторял за ними, – и Алена, слов тоже не зная, ни одного слова, запела, – и не знала она, что это был Символ веры, веры ее родного народа:
– Верую во единаго Бога – Отца Вседержителя, Творца Небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во Единаго Господа – Иисуса Христа, Сына Божия Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век… Света от Света, Бога Истинна от Бога Истинна… рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, им же вся быша…
«Вы – не возлюбите. Пусть! Я – возлюблю!»
– Нас ради, человек, – пели, старательно, фальшиво, чисто, голосисто, хрипло, радостно, самозабвенно люди в церкви, – и нашего ради спасения сшедшаго с небес…
«Я не на небесах живу. А на земле. Я ад прошла. Я рай хочу вам дать, любимые. Любовь, которой нет на земле. Которая одна только и есть на земле».
– …чаю воскресения мертвых… и жизни будущаго века…
«Неужели все воскреснут?! Все?! И те, кого я убила, тоже…»
Священник пел. Воздевал руки. Хор вторил ему.
Люди молчали благоговейно.
Алена понимала краем сознания: сейчас, вот сейчас совершается главное в жизни ее и всех. Она ловила не слухом – сердцем плывущие, как рыбы во тьме океана, светящиеся золотые восклицанья: «…тысящи Архангелов и тьмы Ангелов… благодарив и благословив… освятив… преломив…»
