Неистовствовала «черная сотня». Субсидируемые правительством черносотенно-монархические организации призывали к еврейским погромам, убивали революционеров, насаждали атмосферу страха и доносов. Десятки черносотенных газет и журналов вели бешеную антисемитскую кампанию, травили «инородца», требовали новых репрессий. Черносотенцам покровительствовали «сферы». Сам царь нацепил на себя и на наследника значки «Союза русского народа» и послал приветственную телеграмму его главарю А. И. Дубровину с выражением благодарности и признанием заслуг.
С черносотенцами сомкнулась господствующая православная церковь. Следуя приказам архиереев и консисторий, «батюшки» вступали в «Союз русского народа» и «Союз Михаила Архангела», возглавляли их местные отделы, произносили с церковных амвонов погромные проповеди. В огромных количествах стала издаваться «народная» церковная литература, где призывы к обскурантизму перемежались с псевдодемократической демагогией.
Страна управлялась на основе Положения об усиленной и чрезвычайной охране, которое наделяло местную администрацию огромными правами, позволяя ей издавать обязательные постановления, имевшие фактически силу закона. В результате многие местности и губернии превратились в настоящие сатрапии и имена ряда губернаторов и градоначальников сделались нарицательными.
Ялтинский градоначальник генерал-майор Думбадзе издал приказ, требовавший выбирать во II Государственную думу только «истинно-русских людей» вместо «христопродавцев» — бывших депутатов I Думы. Он приказал сжечь дом некоего Новикова, с балкона которого, как ему показалось, была брошена в него бомба, не разрешив при этом квартирантам вынести свое имущество. Год спустя Думбадзе разразился новым приказом. В нем он обязал «беспощадно наказывать» хозяев, которые впустят к себе «злодеев-врагов», а их дома грозил, «наподобие дома Новикова, уничтожить без остатка» [8].
Даже октябристы вынуждены были сделать в Думе запрос о Думбадзе. В запросе рассказывалось о том, как ялтинский правитель выслал 72-летнего тайного советника за отказ подписаться на ч!ерносотенные издания, избил психически больного арестанта, другого арестанта приказал пороть, «пока не сознается», в результате чего истязуемый, не выдержав мучений, облил себя керосином и сжег. Цитировались некоторые из выражений Думбадзе: «я тебя выпорю, мерзавец», «запру в тюрьму», «законов таких не потерплю» и т. д. На этот запрос Думбадзе ответил: «Поступать буду всегда и впредь, как поступаю теперь и поступал раньше» [9]. Газеты пестрели заголовками: «Времен думбадзевских и покоренья Крыма», «Из Дум- бадзии» и т. п. и одновременно сообщали о «высочайшей благодарности» генералу Думбадзе за «отличный порядок» в Ялте и окрестностях во время пребывания там царской семьи [10].
Не менее прославился одесский градоначальник Толмачев. Одесса была отдана им во власть черносотенцев. Победа их на выборах в городскую думу была обеспечена
нанятыми крючниками. Доставленные на автомобилях к зданию думы, где происходили выборы, они силой заставляли избирателей отдавать свои голоса за черносотенных кандидатов. Банды «союзников» громили редакции неугодных газет, избивали сотрудников, в том числе и женщин. В наказание за сообщение об учиненных разгромах Толмачев заставил эти газеты восхвалять на своих страницах деятельность «Союза русского народа» [11][12]. О том, что творилось в Одессе, газеты сообщали под заголовками: «Толмачевская Одесса», «В толмачевском воеводстве», «Эдикты ген. Толмачева» и т. п. Два запроса о Толмачеве в Думе были так же безрезультатны, как и запрос о его ялтинском коллеге.
Наиболее мрачную картину представляла собой деятельность нижегородского губернатора А. Н. Хвостова. Особенно он отличился во время избирательной кампании в IV Думу. С помощью фиктивных цензов, священников и полиции от Нижегородской губернии прошли в Думу исключительно губернаторские ставленники. Один из друзей Хвостова позже дал ему следующую характеристику: «Бывший нижегородский сатрап. Ест людей живьем... 100 сантиметров в окружности, 8 пудов веса»
