Но Эвави пошла к воде, чтобы набрать камней из речного ложа. В этой реке есть камни, дающие силу, потому что она течет с далекого севера, где по тундре ходит Отец Мамонт, сотрясая небо своими огромными бивнями. Эвави искала камешки удачи, чтобы сделать из них бусы нашему ребенку, когда тот родится. Она пошла одна, так как хотела сказать несколько заветных слов, взяв с собой дротик и факел для защиты от диких зверей, и никого не боялась.
Когда она не вернулась, я пошел по ее следу и понял, что произошло. Гоблины украли ее. И если она еще жива, искать ее надо на том берегу.
…Наконец, я подошел к реке. Широкий поток медленно, как черная змея, струился между белых берегов с покрытыми снегом деревьями. В этом месте обрыв закрывал долину от ветра, но от воды тянуло холодом, и на поверхности кружились льдинки.
Днем, испросив прощения у духов, я свалил небольшое дерево. Топор не очень хорошее оружие, подумал я, зато им удобно пользоваться. Большинство ветвей я обрубил, оставив лишь те, за которые собирался держаться, чтобы не упасть в воду и не утонуть. А из одной ветки сделал весло.
Сняв обувь, я повесил ее на шею. Снег впился в голую кожу, будто зубами. Надо мной неслись черные горы облаков.
На севере небо уже очистилось, и там танцевали умершие охотники, потрясая многоцветными накидками, а их копья доставали до звезд. Чтобы ублажить их, я достал нож, отрезал прядь волос и, выпрямившись, воскликнул:
— Я Аргнах-эскаладуан-торклук, человек из рода людей, даю вам часть своей жизни. За этот дар я ничего не прошу взамен. Но знайте, Звездные охотники, я иду в страну гоблинов, чтобы привести назад свою жену, Эвави-унароа, белую колдунью, и нашего ребенка, которого она носит под сердцем. За любую оказанную вами помощь я предлагаю часть моей охотничьей добычи, которую буду отдавать вам до моего последнего дня на земле.
Гигантские накидки ярко сверкнули. Холод добрался до лодыжек. Мой голос казался тихим и очень одиноким. Я схватил бревно и с криком, который обычно издает охотник, вонзая дротик в дикого кабана, сдвинул его в воду.
Река тут же подхватила бревно, и оно устремилось вниз по течению, а я старался направить его к другому берегу. Вокруг ревели волны. У меня онемели ноги и голова. Казалось, все это происходит с кем-то мне незнакомым, а я, я моего секретного имени, стоял на вершине холма и думал. Думал о том, что нет смысла так вот морозить себе ноги, когда можно огнем и зубилом выбрать часть ствола, и люди будут спокойно сидеть внутри и ловить рыбу или другую болотную живность.
Тут мои одеревеневшие пальцы уткнулись в камни противоположного берега. Я спрыгнул на землю и вытащил бревно, после чего принялся растирать ноги лисьим мехом. Покончив с этим, я обулся и двинулся в страну гоблинов, оставляя по дороге метки.
Я знал, что гоблины живут ближе к реке, чем мы на своей стороне. И шел не торопясь, принюхиваясь к воздуху, чтобы уловить запах дыма. Я боялся, но не очень сильно, потому что на груди висел талисман и никто не мог изменить то, что должно было произойти. А кроме того, весь мир стал для меня не таким, как прежде, когда я увидел следы гоблинов вокруг отпечатков ног Эвави. Будто я уже наполовину превратился в духа.
Не понимаю, почему только я испытываю к ней такое влечение, я — единственный среди людей. Никто не отрицает, что она высока, стройна, что у нее смелое сердце, умелые руки и заразительный смех. Но голубые глаза и желтые волосы, как у гоблинов. Старики утверждают, что когда-то давно у наших племен были общие дети, поэтому иногда у нас появляются глаза и волосы такого цвета, но никто из живущих ныне не помнит такого ребенка. А значит, колдовство гоблинов живет в Эвави-унароа, и хотя до сих пор она не давала повода, что может принести зло, мужчины предпочитали обходить ее стороной.
А я, Аргнах, не боялся. Я видел, что ее колдовство могло принести только добро. И теперь был готов умереть за нее, как умирает олень, защищая своих самок. Эта мысль пришла ко мне, когда я услышал топот убегающего табуна. Тусклый зимний свет начал пробиваться сквозь облака. Я заметил на снегу следы дичи. Много следов, гораздо больше, чем на нашем берегу. А едоков у нас больше, чем мужчин, которые охотятся, мальчиков, ловящих рыбу, и женщин, собирающих съедобные коренья.
