Тело девы маслено блестело, отражая блики огня, словно рыбья чешуя ярким солнечным днём, и было почти невидимым в призрачно-желтоватом свете Луны. Когда ворвавшийся из оврага на площадку поток свежего влажного ветра промчался мимо девы и достиг Ольги, она почувствовала ни с чем не сравнимый запах, который единственный раз в жизни ощутила в далёком детстве и не смогла забыть до сих пор.
Этот запах она услышала в крохотной, наполовину вросшей или провалившейся в болотистую почву покосившейся избушке, приткнувшейся к высокому берегу гнилого болота в лесной глухомани. Тогда отец взял трёхлетнюю Ольгу с собой на охоту на вепря, и, когда в сумерках охотники расположились у костра и принялись за трапезу, для которой из усадьбы захвачены несколько сулей[82] с вином и пара бочонков крепкого пива, она потихоньку отошла от костра и углубилась в лес. Там она и набрела на избушку, в которой у грубого самодельного очага находились три древние старушки и варили в небольшом глиняном горшочке пахучее варево. Ольга помнила, как открыла скрипучую дверь в избушку, как увидела стоявших на коленях у очага старушек и почувствовала разносившийся из горшочков непривычный аромат. Дальше произошло то, что для её тогдашнего детского ума оказалось непостижимым и какое-то время заставляло считать, что случившееся с ней было сном или наваждением. На скрип распахнувшейся двери старушки оторвали взгляды от очага, повернули головы к Ольге, одна из них с поразительной быстротой и лёгкостью вскочила на ноги, раскинула в стороны руки, словно птица крылья, и, сверкая глазами, нечто быстро зашептала. Больше Ольга не помнила ничего, начав воспринимать происходившее с ней и рядом, лишь снова очутившись у охотничьего костра, к которому попала неизвестно как и не вызвав своим длительным отсутствием и выпачканной болотной жижей одеждой ни у кого вопросов.
Позже она узнала, что болото, на которое попала, пользовалось дурной славой и именовалось Ведьминым. Из названия было в полной мере ясно, кто посещал его глухие берега и что на них творилось в ночную пору. Больше в тех местах Ольга не была ни разу, а вот запах варева из глиняного горшочка оказывается запомнился ей на всю жизнь. Со временем для Ольги не составило труда догадаться, за каким занятием она застала у очага старух — они приготовляли ведьмину мазь или, как её называли ещё, волшебное летательное снадобье. Ольга смогла вызнать даже названия некоторых трав, входящих в состав мази: дурман, красавица, белена, черемица, борец и ряд других, однако главной в этом наборе была особая разновидность ведьминой травы, сыскать которую было ничуть не легче, чем цветок папоротника. Но быть наслышанным о травах, из которых делалась ведьмина мазь, не значило ничего. Надо было знать, сколько нужно брать каждой травки, вслед за какой или вместе с какой её следовало бросать в варево, а самое важное — быть посвящённым в тайну волшебного снадобья, знать сопутствовавшие этому обряды и заклинания.
Но если дева использовала ведьмину мазь, значит, она — ведьма. Точнее, учитывая её юный возраст, ведьмочка. Впрочем, имеет ли это для Ольги какое-либо значение? Чем лучше ведьмочки бывший языческий жрец, принявший веру Христа?
Пожалуй, знаться с подобным еретиком куда больший грех, нежели с обыкновенной ведьмочкой. Хотя и это не Ольгина забота — Григорий обещал принять на себя её грех сегодняшнего гадания и отмолить его, и она помнила об этом.
Ведьмочка приподнялась на цыпочки, разбросала, словно крылья, руки, вскинула голову, вперив лишённые осмысленного выражения глаза в небо. Чуть качнула бёдрами, взмахнула руками и начала вращаться на месте, постепенно набирая скорость.
Кумара
Них, них, запалам, бада,
Эшехомо, лаваса, шиббода.
Кумага
А-а-а, — о-о-о, — и-и-и, — э-э-э... —
доносилось до княгини тягучее, на одной ноте пение.
Песня ведьм! Редко кому не из посвящённых в колдовское сообщество удаётся не услышать. Такому человеку лучше всего сразу забыть песню, а если не сможет, никогда не петь её самому и ни за что не пересказать её слов другим людям. Если он поступит по-другому, за содеянное его ждёт неминуемая смертельная кара. Нарушившего их закон ведьмы чаще всего топили либо заманивали в лесные дебри, где его потом находили мёртвым в петле из молодых, гибких древесных ветвей. Однако в подобных случаях несла наказание и ведьма, ошибшаяся в человеке, которому было дозволено услышать их священную песнь. Желая помочь великой княгине, юная ведьмочка рисковала, вручая в её руки собственное благополучие. Это было знаком доверия, и в душе Ольги появилось нечто похожее на чувство благодарности к ней.
