Но кто и с какой целью восстанавливал тогда оба мостка на дороге? Причём уже на следующий день после того, как они были сожжены охраной каравана с сокровищами. Зачем с такой поспешностью потребовалось приводить в порядок дорогу, которой не пользуются ни горожане, ни окрестные жители? Ответа на эти вопросы Глеб не находил, а поскольку его интересовало все, связанное с этим местом, он решил всё-таки получить его. От воеводы Свенельда, которому было вверено управление Бердаа, он услышал, что о восстановлении каких-либо мостов и дорог он распоряжений не отдавал. Такой ответ Глеб получил и у городских властей, объяснивших, что о сожжённых мостах им известно, но поскольку дорога сейчас используется крайне редко, и приказа о работах на ней не поступало, они заняты более важными делами. Поинтересовавшись, не могли ли построить мосты жители расположенных близ дороги селений, Глеб узнал, что эта дорога всегда находилась в ведении городских властей, так что вряд ли кто-то пожелает добровольно обременять себя излишними хлопотами, особенно в нынешнее сложное время.
И тогда Глеб задал себе другой вопрос: а что, если таинственные строители мостов меньше всего думали о восстановлении кратчайшего пути между Бердаа и долиной за Чёрной речкой, а преследовали совершенно иные цели? Их могло быть только две: возобновление в собственных интересах движения по дороге и стремление скрыть под заново построенными мостами то, что, оказавшись после их сожжения на виду, внушало им опасения. Но кто мог преследовать такие цели? Сколько Глеб ни ломал голову, ответ напрашивался один — те, кто спрятал сокровища на участке дороги между двумя затем сожжёнными мостами и сейчас оказался отрезанным от тайника. Чтобы попасть к нему и вывезти сокровища в другое место, требовалось обязательно восстановить мосты. Именно мосты, а не один из них, которого оказалось бы достаточно для выполнения такого задания. Ведь восстановление только одного из двух сожжённых мостов являлось само по себе бессмыслицей, и в силу этого могло вызвать подозрение искателей сокровищ Эль-мерзебана и привлечь к себе их внимание.
Если бы речь шла только о вывозе из тайника сокровищ, разумнее всего было бы восстановить нужный мост непосредственно перед началом этого перемещения. Но дело заключалось в том, что тайник был оборудован в расщелине, над которой пролегал ближний к Чёрной речке мост, и покуда он находился в этом месте, к нему никоим образом нельзя было привлекать интерес посторонних людей. Вдруг нынешние власти Бердаа сочтут необходимым восстановить движение по дороге и в ходе восстановления мостов обнаружат то, что видеть им крайне нежелательно? Или искатели тайника, не найдя его в пещерах и поняв, что он устроен вблизи дороги, начнут на ней поиски, заинтересовавшись прежде всего её отрезком между мостами, здраво рассудив, что они могли быть сожжены для того, чтобы не допустить их к сокровищам? Восстановление же мостов решало эти проблемы: позволяло в нужное время вывезти сокровища как в направлении Чёрной речки, так и Бердаа, исключало возможность появления у тайника строителей, превращало отрезок между мостами в обычную часть дороги, ничем не отличавшуюся от других и потому вряд ли способную привлечь к себе чьё-либо внимание.
Какие доводы ни приводил Глеб, пытаясь разрушить возникшее у него предположение, это не удавалось. Мосты могли восстановить лишь для того, чтобы отвлечь возможный интерес к этому месту, которое, следовательно, и было местом тайника!
Однако это только предположение, но, если к нему добавляются не вызывающие сомнения доказательства, оно превращается в уверенность. С целью обрести уверенность в правильности сделанного вчера вывода и прибыл Глеб к мосту через расщелину с водным потоком.
Но довольно предаваться воспоминаниям и размышлениям, пора действовать. Глеб отошёл от скалы и, убедившись, что дорога в обе стороны пуста, спустился под мосток. Расщелина начиналась всего в паре шагов от моста, где толстые дубовые стволы, к которым были прибиты доски настила, ложились на дорогу так, чтобы она и мосток образовали единую ровную поверхность без спусков или подъёмов. Приблизившись к краю расщелины, Глеб нагнулся над ним. Где-то далеко внизу шумел водный поток, со стороны ущелья дул холодный ветер. Подхватывая со дна расщелины мельчайшую водяную пыль, он поднимал её до самого мостка, отчего край расщелины и ближайшие к ней предметы были влажными. Лучи солнца не проникали под мосток, и под ним даже ярким солнечным днём царил полумрак.
