«Превратите нынешний сарацинский Бердаа в русскую кавказскую Тмутаракань» — эти слова князя одновременно страшили и прельщали Олега. Страшили оттого, что ему, воеводе, предстояло заняться неведомым доселе делом — обустраивать и наводить порядок на чужой земле, которой отныне суждено было связать свою судьбу с далёкой Русью. А слова прельщали тем, что Олегу неоднократно приходилось бывать на Тмутараканской земле, право на которую предъявляли Русь, Хазария и византийские Климаты. Он не раз ловил себя на мысли, что с удовольствием поменялся бы местами с её князь-воеводой. Прекрасный богатейший край, ласкаемый водами Русского и Сурожского морей, почти полная самостоятельность в управлении подвластными землями и населением, частые военные столкновения с хазарами, ромеями, степняками-кочевниками, в которых можно было в полной мере проявить свой талант военачальника, положение при киевском князе, сравнимое с положением князя земли. Лучшие из воевод, к тому же поднаторевшие в державных делах и искушённые в хитростях власти, становились князь-воеводами Тмутараканской земли. Место их подле киевского князя, будь то воеводский совет или дружеское застолье, было среди самых именитых князей земель — новгородского, полоцкого, черниговского, смоленского.
Если Игорь намерен сделать Бердаа или территорию Аррана кавказской Тмутараканью, управлять ею будет князь-воевода, и первым кандидатом на сей пост станет не кто иной, как воевода, завоевавший и удержавший этот край под властью Руси. Этот воевода — он, Олег. Правда, он ещё ни завоевал, ни отстоял Бердаа от сарацин. Но он должен стать этим воеводой-победителем, и он им будет!..
Рядом раздались тяжёлые шаги, и у костра, возле которого на берегу Куры сидел Олег, возник воевода Свенельд. Остановился напротив Олега, присел на корточки, подбросил в затухавший огонь несколько поленьев.
— Опять не спится? — осведомился он.
— Задремал было после полуночи, да не надолго. Тревожные думы не дают покоя ни днём ни ночью. Завтра достигнем дороги, что ведёт от Куры через горы в долину Бердаа и где наверняка будет поджидать нас Эль-мерзебан. От того, какими явим мы себя в первом сражении и чем оно завершится, будет зависеть многое в дальнейшем ходе войны с халифатом.
— Гложут эти мысли и меня, — признался Свенельд. — Но, кажется, боги решили нам помочь. Не забыл хазарского купца Хозроя, что сопровождал наши войска весь прошлый Хвалынский поход от Итиль-кела до последнего боя с хазарами у переволоки на Саркел-реку?
— Помню, что каган приставил к князю Игорю своего человека, который подсчитывал нашу добычу, половина коей по договору с каганом мы были обязаны отдать ему. Но как звали того человека — не знаю. Отчего ты заговорил о нём?
— После возвращения из похода я часто встречал Хозроя в Киеве. Мои жена и дочь брали его товары, несколько раз по моему заказу он привозил из Дамаска сарацинские клинки, сравнимые по качеству с нашими харалужными[56]. Люди атамана Глеба, рыщущие по берегам Куры в поисках неприятельских лазутчиков, доставили ко мне Хозроя.
— Они приняли его за сарацинского лазутчика?
— Нет, Хозрой очутился здесь по своим купеческим делам. Он торговал в Бердаа и, когда узнал о нашем плавании к Аррану, тут же свернул все свои дела и поспешил возвратиться через Дербент в Хазарию. Однако он не был бы иудеем, если бы ему в голову не пришла мысль, как возместить убытки, понесённые им из-за прекращения торговли в Бердаа. И не только возместить убытки, но и получить изрядную прибыль, воспользовавшись нашим вторжением в Арран.
— Свенельд, меня нисколько не интересуют дела иудея Хозроя, даже если он друг твоей семьи и оказал ряд услуг лично тебе, — холодно заметил Олег.
— Ты не дослушал меня. Удачное ведение Хозроем дел в Арране после изгнания из него войск халифа возможно лишь в случае твоего к нему благорасположения. Поскольку Хозрой — купец, он понимает, что за всякую услугу надобно платить, и за твоё расположение готов оказать нам помощь в предстоящем сражении с Эль-мерзебаном Мохаммедом.
— Купец обещает нам помощь в сражении? — удивился Олег. — Ему стали известны тайны Эль-мерзебана и он готов поделиться ими со мной?
