В течение многих поколений привыкшие жить и кормиться возле человека, гнездиться и искать защиты от пернатых хищников у его жилища, городские голуби и воробьи в преддверии наступающей ночи торопились на ночлег в привычные, обжитые места. Осторожная птица не опустится с огнём в родное гнездовье, но забота о сохранении рода обязательно погонит птицу к собственным птенцам или своей стае, чтобы предупредить их голосом об опасности, которую она несёт с собой. И не так уж для осаждающих было важно, какое строение подожжёт в Искоростене пущенная с огнём птица: то, где располагалось её гнездовье или ночевала стая, или соседнее. Главное — в построенном из дерева городе сразу во многих местах должны были возникнуть очаги пожаров.
И пожары вскоре начались. Вначале столб пламени возник слева, и над угловой сторожевой башней появилось багровое зарево. Затем отсветы огня принялись метаться одновременно в нескольких местах, и кровавые блики заслонили полнеба. Искоростень был освещён как днём, его стены из тёмно-серых стали алыми, и казалось, что некто подсвечивал их изнутри. До великокняжеского шатра доносились частые удары в била, даже здесь был слышен треск рушившихся городских строений и рёв пожара.
Ольга поднялась с кресла, повернулась к застывшим подле неё воеводам.
— Сегодня я обещала вам месть за убитого своего мужа и тризну по загубленным в этом походе нашим воинам, — торжественно прозвучал её голос. — Я, вдова и великая княгиня, сдержала слово. — Ольга вытянула руку, указала на охваченный пламенем Искоростень. — Вот погребальный костёр в память моего мужа и ваших дружинников, а тризну в их честь передаю в ваши руки. Мой сын первым начнёт её.
Из рядов великокняжеской дружины выехали на красавцах жеребцах юный княжич Святослав, его дядька-воспитатель Асмус и воевода Свенельд. В руках у княжича было длинное боевое копьё, непомерно большое для его детской фигуры.
— Приступай к ратной справе, сын, — промолвила Ольга.
Юный княжич, привстав на стременах, изо всех сил метнул копьё в направлении горящего древлянского града. Но тяжесть оружия была ещё не для слабых детских рук, и копьё, пролетев между конскими ушами, упало в траву у ног скакуна. И воевода Свенельд тотчас рванул из ножен меч.
— Братья-други! Ты, верная дружина! — разнёсся над рядами готовых к бою воинов его зычный голос. — Свершим же святую месть! Великий князь уже начал, так продолжим его дело! Вперёд, други!
Он спрыгнул с коня, с мечом в руке занял место в первом ряду дружинников. Сделал широкий шаг в сторону Искоростеня...
Великая княгиня смотрела, как длинными ровными рядами двигались к крепостным стенам её воины, как через ров с водой легли широкие бревенчатые мостки, к стенам приставлены лестницы, и вереницы полян сноровисто полезли вверх.
Главный воевода Рати бор оторвал взгляд от затихавшего на городских стенах боя, от распахнутых настежь крепостных ворот, в которые вливались лавиной его дружинники. Глянул на Ольгу.
— Великая княгиня, Искоростень досыта вкусит уготованную ему Небом долю. Скажи, какой древлянский град будет следующим? Когда и куда готовить мне дружину?
— Никуда, главный воевода. Потому что не воевать и разорять Древлянскую землю прибыла я, а вернуть её снова в лоно матери-Руси. Не всему древлянскому племени принесла я месть, а лишь искоростенцам, прямым виновникам смерти моего мужа. Завтра ты отправишь гонцов в древлянские города с вестью, что великая киевская княгиня ждёт их лучших мужей. Я внемлю всем их кривдам и пожеланиям, и мы сообща решим, как мирно жить дальше. Я хочу, чтобы полянин стал старшим братом древлянина, а Киев — заступником и матерью всех городов и весей. Не брани и крови, а покоя и благополучия на Русской земле желаю я...
Заложив руки за спину, князь Лют ходил из угла в угол перед стоявшим в дверях горницы воеводой Микулой.
— Я не звал тебя. Разве мои гридни не сказали, что после обеда я всегда почиваю?
— Сказали, князь. Но что значат слова гридней, коли брат нужен брату?
— Я не брат тебе, воевода. Но раз ты явился, готовься держать ответ за свои дела. О них я хотел говорить с тобой вечером, но ты сам ускорил этот разговор.
