Это она, опасаясь за жизнь Игоря, обсуждая с ним планы предстоящего похода на Константинополь, подготовила мужа к мысли, что в случае предложения императора о мире необходимо пойти ему навстречу. Ведь у великого князя уже имелся печальный опыт войны с Византией и не стоило его умножать. Это она проторила дорогу для принятия Игорем решения отправить союзников-печенегов после заключения мира с империей в набег на Дунай или Балканы, а викингов ярла Эрика в поход на Хвалынское море или Кавказ. Она постоянно внушала ему, что у воевод, возможных соперников княжича на стол великих киевских князей, хорошие отношения и с печенежским ханом, кочующим близ днепровских порогов, и с ярлом Эриком, что может быть использовано ими в борьбе со Святославом за власть.
А какого труда стоило ей отговорить Игоря от желания самому возглавить поход на Кавказ, который, по его твёрдому убеждению, должен был завершиться столь же блистательно, как война с Византией. В конце концов ей удалось убедить мужа, что, каким бы удачным новый поход ни оказался, к Игоревой славе победителя империи он ничего не добавит, зато в случае неуспеха перечеркнёт достигнутое на Дунае, и даже может послужить причиной отказа Византии от заключения с Русью мира на выгодных для неё условиях. Поручив же командование походом на восток одному из воевод, тем более Олегу, Игорь не терял ничего: в случае победы слава не минет и затеявшего поход великого князя, а в случае поражения вина падёт на главного воеводу Олега.
А сколько изобретательности и хитрости ей пришлось проявить, чтобы убедить Игоря отправить в поход на Кавказ воевод, которых она считала опасными для княжича. Сразу после рождения Святослава она разделила воевод на тех, кто мог стать её союзником в борьбе за власть, добивайся её Ольга для себя или княжича, и тех, кто мог пожелать видеть на столе великих князей другого человека либо себя самого. К первым прежде всего она относила Ратибора и Асмуса. Являясь чистокровными русичами, они вряд ли хотели увидеть великим князем Руси бывшего варяга Свенельда или потомка варяжских ярлов полоцкого князя Люта, самых вероятных соперников Святослава в борьбе за власть.
Поскольку Ратибору и Асмусу, великокняжеским воеводам, приходилось водить дружины не только против иноземцев, но и подавлять восстания подвластных Полянскому Киеву других славянских племён, они едва ли испытывали желание увидеть великим князем и своим начальником кого-либо из недавних князей земель, которого они в своё время силой заставляли признать власть Киева и на чьё благорасположение им не приходилось рассчитывать. В случае, если власть оказывалась в руках Ольги или её малолетнего сына, от чьего имени она будет княжить, в их положении ничего не менялось, ибо и прежде они подчинялись Ольге так же, как Игорю, и научились находить с ней общий язык.
В том, что сами Ратибор и Асмус не станут претендовать на место великого князя, Ольга была уверена. Ратибор всегда помнил, благодаря кому он стал воеводой, и не раз доказывал Ольге свою верность, даже рискуя собственным положением. Стареющему бездетному Асмусу, чьей семьёй с юных лет была дружина, а домом великокняжеский терем, эта власть попросту была не нужна. К тому же Игорь внял её совету и назначил Асмуса дядькой-воспитателем Святослава, что являлось признаком высокого доверия и было по достоинству оценено старым воеводой.
В том, что самыми опасными противниками малолетнего княжича и Ольги, доведись ей править до его совершеннолетия, могли оказаться Свенельд и полоцкий князь Лют, а потому им будет не лишним повоевать на Кавказе, Игоря убеждать не пришлось. Но чтобы заодно с воеводой Олегом отправить в поход его друзей Микулу и Рогдая, Ольга проявила чудеса изобретательности. Конечно, она не верила, что тройка друзей, с детства воспитывавшихся вместе с Игорем и являвшихся доселе надёжной опорой великого князя во всех случаях жизни, может стать врагами его сына. А вот в том, что эта тройка друзей-воевод без раздумий выступит на её стороне, потребуйся Ольге защитить своё право княжить вместо малолетнего Святослава, она в последнее время стала сомневаться.
