Тогда-то я и стал волноваться. Я думал: «Но я же не в форме, как я смогу показать высший класс?»
Все это приводило меня в замешательство. Ямайцы были без ума от бегового спорта, и я не хотел лишать их еще одного повода для ликования. Мне не хотелось их разочаровывать. Меня одолевало еще больше сомнений, возникало еще больше вопросов, совсем как перед Кингстоном. Только на этот раз меня тревожили не ожидания толпы, а то, как мое тело отреагирует на такую нагрузку.
К тому времени как ямайская команда прибыла в Грецию, я оправился от травм настолько, что стал смотреть на мир оптимистически, и все благодаря физиотерапии и заботам врача, но все равно не был готов на 100 процентов. Я совершенно не рассчитывал, что вернусь домой с медалью, поэтому только надеялся на шанс дойти до финала. Это было бы очень серьезным достижением, потому что в тот год на беговой дорожке соревновались несколько самых лучших в мире атлетов. Американцы Шон Корфорд, Джастин Гатлин и Бернард Вилльямс, а также серебряный олимпийский медалист 1992 и 1996 годов Френки Фредерикс из Намибии. Побороть этих парней в финале Олимпийских игр будет непростой задачей.
По мере того как я тренировался в Афинах, мой организм крепнул. Но всякий раз, когда я чувствовал, что становлюсь сильнее, появлялась новая микротравма. За несколько дней до первой гонки во время тренировочного забега на моем пути вдруг оказался другой спринтер, и я сместился в сторону, чтобы избежать болезненного столкновения, в этот момент что-то хрустнуло в лодыжке. Резкого движения было достаточно, чтобы травмировать ахиллово сухожилие, и я снова оказался за бортом. Я уже со стопроцентной уверенностью не мог участвовать в забеге[6], и даже встал вопрос, смогу ли я вообще когда-либо соревноваться. Только за ночь до первой гонки было решено, что я смогу справиться с болью.
Но в день первого забега все пошло не так. Солнце сильно припекало над Олимпийским стадионом, и было слишком жарко даже для ямайцев. Я ощущал вялость. Трибуны были наполовину пустые, народу мало – ничего не придавало мне сил, не давало той психологической поддержки, которую я когда-то получил на Международном юниорском чемпионате. Я вышел на стартовую линию с целью занять первое или второе место, но когда прозвучал выстрел пистолета, я стартовал слишком медленно.
«О боже, – подумал я при первом же шаге, – это будет сложно».
Ноги были тяжелыми, каждый шаг давался с трудом. У меня не было энергии, и силы подевались непонятно куда. В поворот я вошел вместе с остальной группой, но затем несколько парней слегка ускорились, у них было явно больше мощи. Я гнал изо всех сил, отталкиваясь ногами в отчаянной попытке не отстать от группы, но скорости не было. Я был изнеможен.
Я приблизился к финишу четвертым, что было достаточным для попадания в следующий тур.
Но парень, который всю дистанцию висел у меня на хвосте, начал настигать меня. Он хотел занять четвертое место намного больше, чем я. Я слышал его тяжелое дыхание и звук шиповок по дорожке, а когда обернулся, то увидел, что его челюсти плотно сжаты, а на шее вздулись вены. Я подумал, что в обычный день, если бы я был полностью в форме, то оставил бы его далеко позади. И тогда сомнения обрушились на меня снова.
«Мне не следовало приезжать сюда…»
«Чертовы травмы…»
«Тренировочная программа была слишком сложной, я не смог выложиться на 100 процентов…»
Квалифицироваться на дальнейшие забеги не было смысла. Действительно, зачем? За эти доли секунды я потратил все свои силы и был очень слаб, даже дневной отдых не помог бы мне восстановиться к следующему туру. Мысль о том, что я собирался победить, а не смог даже дойти до полуфинала, уязвляла меня, но я выбыл из борьбы. Афины оказались для меня слишком большим стрессом, поэтому я принял решение отдать четвертое место тому атлету.
«На, брат, забери его, – подумал я. – Оно твое».
Я пересек финишную черту пятым, и это стало для меня большим облегчением. Мое время в Афинах закончилось, и я надеялся, что напряжение спадет, когда я уеду домой. Но я должен был знать ямайских фанатов лучше. Когда на родине узнали о моем провале в квалификации, все как будто сошли с ума, они совершенно не учитывали те травмы, с которыми я боролся весь сезон. Негативные заголовки тут же появились во всех национальных газетах. Общественность хотела знать, почему я уехал из Афин, хотя был в форме; фанаты не могли понять, как я вдруг оказался тенью того спринтера-рекордсмена игр CARIFTA, которым был.
