— Я говорю, что думаю. В тебе есть все, чего только может желать мужчина.
— Желать? Между желанием жениться и просто желанием — огромная пропасть.
— Да, я знаю.
Брэйди откинулся на спинку стула, прикрыл глаза.
Или он пьян, или очень устал. В любом случае говорить больше не о чем. Сьюзи приподнялась.
— Сядь, — приказал Брэйди, хватая ее за руку. Ошеломленная, она села.
— Я о том, что случилось в ванной комнате…
— Забудь. Я забыла.
— Забыла? — Его взгляд гипнотизировал ее. Кожа покрывалась мурашками, а в груди разгоралось пламя, грозящее поглотить ее. — Не думаю, что ты забыла.
Она больше не могла лгать. Оставалось только успокоить его:
— Этого больше не случится.
— Почему? — спросил он, подаваясь вперед и опираясь локтями о стол. Его глаза засверкали, губы расплылись в чувственной улыбке. — Мы взрослые, независимые люди. Мы нравимся друг другу. По крайней мере мне кажется, что я тебе нравлюсь. А мне нравится целовать тебя, обнимать…
Ее лицо вспыхнуло.
— Брэйди, прекрати. Так продолжаться не может. Все кончено.
Если ничего не случилось и не случится, то что с ней происходит? Почему ей кажется, что она, кружась, соскальзывает все стремительнее и стремительнее в глубокий и темный тоннель? И почему хочется приземлиться в его объятия? Нет. Нельзя. Она этого не допустит.
— Брэйди, мы же оба не этого хотим.
— Разве?
Сьюзи почувствовала опасность. Надо было все отрицать, но не хватало воздуха. Она не могла дышать, не могла говорить. Когда дар речи вернулся, она взмолилась:
— Брэйди, помоги мне.
— Помочь? Я помогаю. Я делаю тебе одолжение: демонстрирую то, чего ты не хочешь найти в муже.
Брэйди потянулся через стол к руке Сьюзи, погладил большим пальцем раскрытую ладонь. Она должна была отдернуть руку, но скольжение его пальца по ее коже было таким эротичным, что желание окатило ее жаркой волной.
— Я не нуждаюсь в одолжениях. — Сьюзи хотела сказать это гордо и решительно, не желая показать ему, как потрясена, но голос подвел ее. — Я знаю, какого мужа мне нужно найти.
— То есть не меня.
На мгновение в его глазах промелькнуло что-то, чего она никогда не видела раньше. Не сожаление, не горечь, но и не облегчение… Брэйди отпустил ее.
— Да.
Она набрала полные легкие воздуха, медленно выдохнула и встала, держась за спинку стула. Еще секунда, и она обойдется без опоры. Вот только пусть кухня перестанет кружиться.
Сьюзи крепко сжала веки, покачнулась, и Брэйди бросился к ней, схватил за плечи, спрятал лицо в ее шелковистых кудрях. Она пахла сладостями и пряностями и всем, что есть хорошего в жизни.
Он снова изумился, как чудесно их тела подходят друг другу, какими правильными кажутся Их объятия. Хотя она ему не годится, а он не годится ей еще больше. Он никогда не попросит женщину разделить с ним его жизнь. Пусть он уже не полицейский большого города, у него есть обязательства перед этим городком и перед округом. И он до сих пор сталкивается с опасностями. И работает целыми днями, а иногда ночами. Здесь, в Хармони, он создал для себя новую жизнь, жизнь, которую любит, и эту жизнь он не променяет ни на что и ни на кого. Для человека, охраняющего закон и правопорядок, работа — на первом месте. Если он хочет работать хорошо, о семье не может быть и речи.
Но это не мешает ему мечтать о Сьюзи, рваться к ней так, что все тело болит и ноет. Он уже раз поборол себя, справится снова. На следующей неделе. Он начнет борьбу с понедельника, но сегодня, сейчас… ни один из его помощников не ворвется сюда и не помешает ему.
— Сколько шампанского ты выпила?
— Шампанского? Я не знаю. Несколько глотков, а что? Я не пьяна. Я прекрасно себя чувствую.
— Да, ты не пьяна. Ты прекрасно себя чувствуешь, но не в состоянии вести машину.
— Это смешно.
— Смешно? — Брэйди отпустил ее. — Ну-ка, пройдись по линии между плитками.
— Брэйди, я не сделала ничего дурного. Я — не подозреваемая. Я — законопослушная гражданка.
— А я шериф. Моя работа — профилактика несчастных случаев.
Сьюзи сердито взглянула на него.
— Думаешь, я попаду в аварию?
— Ты такая хорошенькая, когда сердишься.
— Твоя самоуверенность меня раздражает.
