Зонненфельд-сын пишет в письме из Гарлема от 20 октября 1919 г. своему адвокату, как он был прямо-таки покорен, когда познакомился с Георгом Скларцом: "Этот маленький человек был для меня героем и оставался долгое время таким бесконечно уважаемым, замечательным". На меня, правда, Скларц при знакомстве такого впечатления не произвел, но я познакомился с ним при обстоятельствах, которые требовали моего внимания к нему. И он будет чувствовать мое внимание к себе до тех пор, пока не будет доказательств, что он - плохой человек, ибо совершал недостойные действия. Обвинений таких уважаемых людей, как Зонненфельды, для меня недостаточно.
Б. Выдвинутые против меня обвинения
I. Мои связи со Скларцом
Со Скларцом я по необходимости общался на протяжении нескольких недель, я имел право посещать его дом, чтобы обедать и в отсутствие хозяина; в его комнате висел мой портрет.
Я в дружбе со Скларцом несколько лет, т. е. с того времени, когда никто, тем более я сам, не думали, что когда-нибудь я стану членом немецкого правительства. Я был у него в гостях, как и во многих других знакомых домах. Я любил общаться особенно с ним, так как я встречал в его доме много выдающихся людей искусства и науки, офицеров, многих знатных иностранцев, которых я слушал и учился у них, что для меня было важно как для политика. Ни в одной из знакомых мне семей такого не было. И я благодарен за предоставленное мне Скларцом разрешение посещать его дом в отсутствие хозяина, ибо тогда я и другие, мои близкие друзья, укрываясь от опасности (нас объявили в розыск и угрожали смертью), не знали, где провести ночь. Ни один из тех, кто выступает сейчас за Зонненфельдов и обвиняет меня в участии в делах Скларца, ни разу не предоставил мне в критическое время ночлег.
Когда в январе 1919 г. я второй раз хотел воспользоваться домом Скларца (то была особенно дрянная ночь), то у дверей дома увидел спартаковцев, ожидавших меня. Но я смог спастись, переждав несколько часов на улице, пока рано утром не уехал на автопролетке к имперской канцелярии. В отсутствие господина Скларца я был в его квартире максимум 5-6 раз. Как и многим другим моим знакомым, я подарил Скларцу по его просьбе свою фотографию со следующим посвящением: "Филипп Шейдеман моему уважаемому другу г-ну Георгу Скларцу. 3 марта 1918 года".
2. Получение продовольственных товаров
Фрау фон Гурланд ежедневно доставляла мне шпиг, масло, колбасу и прочее из войсковых запасов. Кроме того, я получал продукты от Скларца.
Пакеты с продовольствием, которые я получал время от времени от Скларца, были подарками некоторым известным в Берлине товарищам от датских друзей.
Наши старые датские друзья могли связаться с нами только через господина Скларца. В качестве свидетелей я могу указать на товарища из Дании Кизера и на самого господина Скларца. Утверждение, что меня снабжали регулярно и в большом количестве, полностью необоснованное.
А от фрау фон Гурланд я никогда не получал вообще никаких пакетов. В материале в трех местах утверждается (правда, каждый раз в разной связи), что даже присылали "дрожку, наполненную продуктами". В то время в Берлине не было дрожковых кляч, которые бы доставили пролетку до Штегмеца.
Я и другие члены правительства и в Веймаре питались продуктами, доставляемыми Скларцом. В Веймаре все члены правительства (также буржуазные) были против твердых цен в ресторане, оборудованном в замке.
3. Моя причастность к затратам Скларца в Дании
Мой зять Хенк рассказывал мне, что его жена и дети жили долгое время в Копенгагене на деньги Скларца.
Об этом нечего и говорить, ибо это неправда. Летом 1917 г. вся моя семья - мои замужние дочери (их мужья были четыре года на действительной службе) - тяжело заболела вследствие недоедания, а два внука страдали от неудачной прививки от коклюша. Врач порекомендовал последнее спасительное средство - смену климата и хорошее питание, поэтому я должен был искать любой подходящий вариант. Мне помог случай, который привел меня в Копенгаген, где я рассказал о моих несчастьях. Счастливым образом появилась возможность послать в Данию моих больных дочерей и внуков. Один из известных австрийских товарищей снял и уже оплатил для своей семьи маленькую квартиру за городом, которая оказалась свободной, так как особые обстоятельства помешали этому товарищу с семьей выехать в Данию. Эта квартира была предоставлена мне, за что я с радостью ухватился и оплатил ее. Господин Скларц, который тогда даже не знал моего зятя, не участвовал в этом деле ни малейшим образом и, уж разумеется, не истратил ни одного пфеннига.
